Признаться, когда я покидала магазин, весь персонал едва сдерживал вздохи облегчения. А я вновь задумалась над тем, что больше всего пугает работников — мое присутствие или наличие за дверями джипа с пацанами? Или и то, и другое одновременно?
Я устроилась за рулем своей тачки и, повернув в замке зажигания ключ, аккуратно выехала на дорогу. В зеркале заднего вида увидела, как мой маневр с невероятной точностью повторил водитель черного джипа. Когда ему приходилось ездить за тачкой Андрея, бедный шофер не мог расслабиться и зазеваться даже на долю секунды, потому что муженек носился по оживленным улицам города, как ненормальный. Я столько раз говорила ему нанять личного шофера или хотя бы не гонять с такой сумасшедшей скоростью, но Андрей как будто вовсе меня не слышал. Хотя в последнее время я в этом даже не сомневалась — он вечно был окутан наркотическим гипнозом, и, как мне иногда казалось, вообще ничего не слышал.
Другое дело я — как многие женщины предпочитаю легкий непринужденный стиль вождения; не цепляюсь за руль, вытаращив от страха при виде встречных машин глаза, но и не превышаю допустимую скорость. Хотя разные бывают ситуации, и иногда, когда времени катастрофически не хватает, а успеть нужно во что бы то ни стало, я вдавливаю педаль газа в пол, но такое случается редко. Кстати, мои пацаны в один голос говорят, что им нравится, как я управляю автомобилем, хотя я всегда предпочитала думать, что они, как и Андрей, любят быструю езду. Но, раз уж пришлось к слову, скажу вот что: лихачи из моей банды частенько участвуют в вечерних гонках, я об этом знаю, но не интересуюсь подробностями — личная жизнь моих пацанов совершенно меня не касается. И гонки эти запрещенными назвать нельзя, потому что вот уж несколько лет, как власти нашего города специально для чокнутых любителей скорости и адреналина открыли трассу для стритрейсеров где-то за пределами населенного пункта. Иногда, под настроение, правда, мне хочется там побывать, но не за рулем бешено скачущей тачки, а в качестве зрителя. Однако одной там делать нечего, а больше у меня никого нет, не считая доставшихся в «наследство» от Андрея пацанов. Может, и правда стоит как-нибудь прицепиться к мальчикам и посетить интересное местечко в их надежной компании?
Когда я припарковала свою машину возле неприметной, оттого лично для меня априори уютной кафешки, из остановившегося рядом джипа показался незаменимый во всех смыслах Вик. Я вспомнила, что он мозолил мне глаза еще вчера, и удивилась про себя тому, что его никто не сменил сегодня.
— Лер, какой расклад? — поинтересовался парень, приблизившись.
Я поправила сумку на плече и смахнула со лба сбитую легким ветерком челку.
— Все нормально, у меня тут встреча со знакомой. Нет никакой необходимости тащиться следом за мной, если ты, конечно, не голоден.
— Я не голоден, — помотал головой парень, однако возвращаться в тачку не спешил. — Лер, я тебе сегодня буду нужен?
— Можешь отправляться по делам.
Повеселевший Вик отошел к джипу, но залезать внутрь не спешил, вместо этого порылся в карманах, достал сигареты и закурил.
Лакрима уже находилась в зале; как обычно, заняла неприметный столик в углу небольшого помещения. Я устроилась напротив, небрежно бросив сумку на стул рядом.
Я говорила, что у меня нет близких друзей и знакомых, так вот — я не врала. На самом деле после того, как я, попав в детский дом, столкнулась с такими человеческими качествами, как злость, жадность, лицемерие, эгоизм; с такими явлениями, как жестокость и вечные подставы; когда поняла, что в этой жизни каждый сам за себя, а любой окружающий готов продать ближнего за лишнюю копейку, охота сводить с кем-то близкую дружбу у меня отпала начисто… Близких знакомых у меня также нет, и, если честно, я затрудняюсь ответить, что же связывает нас с таинственной девушкой, известной под прозвищем Лакрима.
Мы познакомились через два года после моей свадьбы с Андреем при весьма интересных обстоятельствах — Лакрима была ранена; истекая кровью, она, тем не менее, пыталась ускользнуть от своих преследователей, которые во что бы то ни стало были намерены завершить начатое и отправить данную особу на тот свет. Ей просто повезло, что моя машина стояла рядом, а сама я сидела за рулем и как раз собиралась уезжать. Она запрыгнула на заднее сиденье и, наставив на меня пушку, приказала сваливать отсюда, да поживее. В то время я, конечно, еще мало что знала о криминале, но о том, что неизвестная раненая девица замешана в нем по уши, сообразила. Нас не преследовали — несостоявшиеся убийцы, должно быть, даже не сообразили, в какой машине скрылась Лакрима.