— Как тебя зовут? — неожиданно поинтересовался Ден, по-видимому, устав скалить зубы в пустоту.
— — Лана…
— Что, блин?! — он тут же вскочил; воспаленные глаза, в которых легко виднелась туманная пелена, стали темными. — Лана?! А полностью как будет?
— Светлана.
Светлана — это Светка, вкурила, подруга? И не выпендривайся, а то я разозлюсь еще больше.
Ден сделал пару кругов по комнате, успокаивая себя, а еще размышляя об этой неизвестно откуда взявшейся девчонке, ее странном имени и о том, почему она, черт побери, так сильно напоминает ему его собственную сестру. Она действительно здорово похожа на Лерку, да и лет ей примерно столько же, сколько было этой продажной твари, когда произошел… раскол в их маленькой семье.
Может, Цербер прав, и у Дена намечается перегрев мозгов и расслоение восприятия вследствие употребления различной дури? Может, девка — всего лишь иллюзия, созданная его больным воображением? Но ведь пацаны тоже вчера ее видели, более того, чуть не пристрелили из-за боязни потерять своего лидера. Значит, она существует… Но действительно ли она так похожа на Лерку, или это Ден приписал ей некоторые схожие черты?!
Он резко остановился и привалился плечом к стене. Ничего не помогало избавиться от конкретно задолбавших его мыслей, ни-че-го… Даже волшебная чудодейственная трава оказалась бессильна.
Лана, черт ее побери! Какой кретин назвал ее так?! Если бы он сейчас появился перед Деном, главарь отморозков, не медля ни секунды, тут же пустил бы ему пулю промеж глаз.
Хорошо, я относительно спокоен, — сообщил он, повернувшись к перепуганной пленнице. — Мне плевать, как там тебя называют родные и близкие, я тебя называть не буду никак. Потому что для меня ты — безличный кусок мяса, который вскоре станет разогревом для пацанов.
Он подошел совсем близко и снова опустился на корточки рядом с Ланой. Расширенными от ужаса глазами девушка наблюдала, как в руках этого психа появляется охотничий нож.
Ты мне совсем не нравишься, — задумчиво протянул парень, легко проведя лезвием по своей широкой ладони, словно решил проверить, хорошо ли заточен нож. — Мне кажется, что из-за тебя в этом месте я начинаю труднее дышать. Ты одним своим существованием перекрываешь мне доступ кислорода.
Лана, как зачарованная, не сводила внимательного взгляда с ножа — ее откровенно пугал такой поворот. Особенно, учитывая все ее знания о Дене, его привычках и резких переменах настроения.
— Постой, — хриплым от волнения голосом остановила Лана бандита — Прежде чем ты… что-то сделаешь, скажи, что с Тимкой?
— Димкой? — казалось, удивился Ден. — А чего с ним будет? Бухает в доме с пацанами, наверное…
— С Тимкой, — терпеливо поправила Лана. — С тем парнем, которого вы вчера схватили. Где он? Ответь, пожалуйста.
— А-а, тот мудак, из-за которого ты здесь, куколка? Честно говоря, понятия не имею, куда его дели; мне вообще-то плевать. Не переживай, чувствую, вы скоро встретитесь…
Парень посмотрел на нож в своих руках, подкинул его на ладони и погладил блестящее лезвие. Его взгляд скользнул по напряженной девушке.
— Светка, а кто он тебе? — неожиданно даже для себя поинтересовался Ден. — Парень, что ли?
— Брат…
— Что?!
Это было последней каплей. В голове Дена что-то щелкнуло, и прежнее настроение словно ветром сдуло. Куча давно забытых, сейчас резко возродившихся мыслей одолели парня, и от резкого головокружения он едва не выпустил свой нож из подернутых мелкой дрожью рук.
Брат!
Эта шлюха была готова умереть ради спасения своего брата?! Она безрассудно полезла на территорию Дена, сумела пробраться мимо его братвы, раздобыла где-то хреновенькое оружие и пыталась выйти с главарем один на один; все это… из-за брата?!
Дена трясло от злости, внутренней ярости, обиды — жгучей смеси, которая за секунду могла уничтожить все бастионы и вырваться наружу сумасшедшим потоком.
Наверняка эти двое брошенные детки, никому не нужные щепки, гниющие среди всего остального хлама на улице. Такие же, какими были когда-то он сам и его сестра. Вот только эта Светка готова отдать жизнь за своего придурка-братца, а его некогда обожаемая сестра, до этого всегда говорившая о своей любви, обещавшая всегда, при любых обстоятельствах быть рядом, бросила его на растерзание гребанным волкам. Тогда он едва не погиб из-за сестры; впрочем, тогда он бы сам предпочел смерть ее предательству. Но он оказался живучим мерзавцем, ему повезло выжить, избежать вечного плена в дебрях Ада… Но так ли повезло, если немного подумать? Он остался жив, но потерял единственного близкого и дорогого человека; он вынужден был жить дальше с осознанием того, что его предала любимая сестра. Он думал ее убить, отомстить тем самым за собственную клокочущую острую боль, за свои непередаваемые словами страдания, за поруганную веру в близкого человека, за любовь, ставшую для него ловушкой… Но он так и не смог оборвать жизнь сестры. Смешно. Он ведь явно не пример человеколюбивого и всепрощающего гражданина, напротив, он — воплощение бесконтрольного зла… Тем не менее, он стал тряпкой в тот момент, когда мог добить Лерку; так и не смог сделать решающий последний выстрел.