Собственно, благодаря Дену я попала не на панель, а в окружение грязной шпаны, с которой водил дружбу брат. Мерзко, противно, но, как по мне, все же лучше, чем та же альтернатива с продажей своего тела за деньги. К тому же, со мной рядом постоянно находился Денис; брат защищал меня, оберегал, заботился, старался, как мог, оградить от самых гадких ошметков той грязи, в которой мы вынуждены были вращаться. Он был далеко не последним в той банде, его мнение значило много, и одного его слова хватило, чтобы меня стали считать его тенью, недосягаемой и неприкосновенной.
Мы были двумя сторонами одной медали, прекрасно дополняли друг друга в мелочах. Нас по отдельности никто не воспринимал — все привыкли, что мы всегда вместе. Такие разные, но в то же время безумно похожие друг на друга.
Я почувствовала беспокойство, как всегда бывало, когда меня начинала захлестывать лавина воспоминаний. Нет, я больше не могу. Устала. Быть может, когда-нибудь я все же смогу сесть, абстрагироваться от суровых перипетий настоящего и проанализировать от начала до конца всю нашу жизнь — с того момента, как мы с Денисом оказались никому не нужными и попали в детский дом, вплоть до того, как произошел раскол, и кривые наших дорожек завертелись довольно-таки далеко друг от друга. Прошло… семь лет, а мне до сих пор больно вспоминать обо всем. Невыносимо печет в груди, там, где-то у аорты полыхает безжалостный пожар. И потушить его я не смогу до самой смерти.
— Что ты наделал, Ден? Зачем?!
— Лера!
Услышав знакомый оклик, я тут же постаралась выбросить посторонние, такие ненужные сейчас мысли и сосредоточиться на настоящем времени. Здесь, в реальности, я — суровый лидер криминальной группировки, мне нельзя отвлекаться по пустякам. Для своих пацанов я должна быть «в зоне действия» постоянно.
Что ж, мои мальчики прибыли, а это значит, что мне придется стереть с лица бремя тяжелых воспоминаний и в секунду перевоплотиться в суровую бандершу. Иногда я сомневаюсь, что создана именно для этого… Но других вариантов нет, мне остается лишь покорно играть свою роль до конца. До победного финиша.
— Что случилось? — поинтересовалась я, подняв глаза на Вадика.
— Слушай, — Вадик задумчиво почесал затылок, после чего приблизился и, сложив руки на прилавке (мы находились в одном из магазинов Андрея, где я самолично проводила ревизию, уже давно заподозрив персонал в крупных недостачах) посмотрел на меня. — Я все понимаю, Лер, у тебя куча дел и все такое… К тому же, после смерти Андрея остались незавершенные дела, но…
— Короче, — буркнула я.
— Имеется у нас фирма «Параллель», — голос Вадика стал вкрадчивым, а взгляд — туманным. — Так вот, во главе сидит хороший такой упитанный дядечка, с которым мы всегда хорошо находили общий язык. Каждый раз он исправно платил, не задолжал и не задерживал — в общем, редкий экземпляр понятливости.
— Ты действуешь мне на нервы.
— Перехожу к делу, — кивнул понятливый Вадик. — В общем, этот бивень конкретно зажрался и уже несколько дней не желает с нами разговаривать, просто не поднимает трубку. Сидит безвылазно в своем доме вместе с двумя охранниками и, я так думаю, точит планы насчет того, как бы избавиться от нашей «крыши». Это, конечно, плевое дело, но у меня имеется информация о том, что в дело вмешивается Крот. Я мог бы принять решение самостоятельно, но знаю, что ты можешь разозлиться. Так вот я хочу спросить, что ты об этом думаешь?
— Ничего, что могло бы тебя порадовать, — я оперлась спиной о прилавок и таким образом оказалась сбоку от Вадика. — Очень жаль, что дядя не ищет с нами общения, но, думаю, это легко поправимо. Знаешь поговорку про гору и Магомеда?
— Вся соль в том, что я не могу просто так подобраться к этому придурку без шума, Лер! Еще и Крот маячит, а что ему надо — вопрос.
— Подожди с Кротом, эта падаль, как обычно, вертится в надежде ухватить чужой кусок, а нам с дядей нужно что-то делать.