— У меня не получится.
— Всё у тебя получится. Ему тоже надо столкнуться с ситуацией.
— Да плевать на него.
Но Элоиза была права.
Хотелось бы мне превратиться в крошечный нейрон, способный пробраться к Виктору в мозг и понять, как там всё устроено, узнать, что он чувствует, и даже как-то повлиять на его мысли: «Целуй Дебору, целуй Дебору…»
Листва уже полностью распустилась, и весенние деревья ликовали, радовались новым зелёным одеждам. Я любовалась ими, чтобы отвлечься от дороги, от выхлопных труб и неминуемого столкновения с Виктором. Я бы с большей радостью пережила столкновение с астероидом накануне Армагеддона.
Придётся сидеть с ним в одном классе, ходить по одному двору, по тем же коридорам. Придётся стерпеть его мягкую походку, непослушные волосы, трёхдневную щетину, выплывающую из-за поворота. Придётся привыкнуть к мысли, что я могу с ним столкнуться, что он вот-вот появится, пройдёт в нескольких сантиметрах от меня. Он будет одновременно везде и нигде. Мне захочется с ним встретиться. Я даже буду ждать.
Пытка.
— Если бы у тебя было приворотное зелье, ты бы дала его Виктору? — ни с того ни с сего спросила Элоиза.
Не думаю. Мне бы хотелось, чтобы он любил меня по-настоящему.
Погрузившись в эти размышления, я вдруг заметила его.
Он меня ждал.
Пути назад не было: Виктор меня заметил и уже отошёл от стены в мою сторону.
— Я сейчас блевану.
— Спокойно, я вас оставлю. Сила и достоинство! — прошептала Элоиза.
Она ускорила шаг, и Питомник проглотил её. Виктор стоял передо мной.
— Хей…
— Привет.
Нет! Что угодно, только не эта надутая рожа, полная упрёков, Дебора! Я хочу казаться спокойной, уравновешенной, а не выпрашивать у него внимания!
Чуть высокомерный, он стоял напротив и трепал волосы.
— Ты получила моё сообщение?
Я кивнула. Вспомнив вкус его губ, я старалась не смотреть на них, но при этом вытягивала свои, как идиотка.
— Ты мне не ответила.
Наблюдательный.
— А ты на какой вообще ответ надеялся? Информативный, типа «Ок, Роджер, всё понятно, отбой»?
Виктор уставился на меня. Его лицо вытягивалось с каждой секундой, будто стало жидким.
— Или успокаивающий, типа: «Не беспокойся, ты не козёл, дело во мне, бедняжка»?
Тут Виктор совсем опешил:
— Нет, но…
— Или мольбы типа: «О нет, только не это. Виктор, помолчи. Дарлинг, помолчи, ты меня убиваешь, тише, тише!»?
— Да нет же!
Я говорила всё громче:
— Или ответ камикадзе: «Прощай, Виктор! Прощай, жестокий мир!»? Или же шуточки типа: «Не парься, я просто хотела проверить, хорошо ли ты чистишь зубы, кстати, навскидку, похоже, ты не пропускаешь визиты к стоматологу!»?
— Дебо…
— К твоему сообщению невозможно придумать подходящий ответ, Виктор. У тебя есть Адель? Ну хорошо, пусть будет Адель, мне нечего добавить.
Я скрестила руки на груди и направила на него, надеюсь, испепеляющий взгляд. В его глазах мелькнула тень волнения, но, наверное, мне показалось.
— Ты права, прости. Я идиот.
И вот снова — он ушёл. Быстрым шагом отправился прятаться в Питомнике.
Да, ты конченый идиот. Дырка от бублика. А мне остаётся лишь подобрать с земли пыльное самолюбие и скрутить его в бараний рог.
Вокруг почти никого не было. В 8:07 все уже сидели на уроках.
Я утёрла предательскую слезу, которая уже нависла на ресницах, и жалко побрела в Питомник.
Неделя длилась чуть ли не месяц.
На переменах я пыталась занять себя чем угодно, лишь бы не пялиться на Виктора и казаться естественной, но это стало настоящей пыткой: чем дальше, тем больше меня к нему тянуло.
Я скучаю по нему. По его юмору, по жестам — по нему.
В моменты слабости я подхожу к их с Джамалем парочке и стараюсь изо всех сил делать вид, что всё нормально. В результате я начинаю напоминать змею, проглотившую мамонта, и сбегаю через тридцать секунд.
Элоиза ходит со мной в библиотеку каждый день. Конечно, сказочной сосредоточенностью она не отличается, но у неё мощная мотивация, за которой я с удивлением наблюдаю, когда Элоиза прячется за книжной обложкой.
С чего вдруг такие перемены? Из-за недавнего опыта? Из-за разговоров с моей мамой? А может, на неё напало чувство ответственности? А вдруг всё вместе?
Элоиза меня поражает. И ошеломляет.
Моя изящная козочка.
Джамаль пред ложил устроить вечеринку с «изящными трупами», но у меня не было сил. Я так и сказала. Тут можно и не отговариваться.
— Гертруда по тебе скучает. Зайдёшь в воскресенье? Заварим чай, скормим ей кузнечика-другого?