— Прошу к столу!
Грэм легким полупоклоном предложил королеве сопровождение, но она лишь высокомерно вскинув голову, взяла меня под руку.
— Если вы не против, я сяду рядом с той, кто вызывает во мне наибольшую симпатию, — громко и четко сказала она.
Дарда перекосило. Данай удивленно улыбнулся.
— Вот как? — произнес Грэм и расхохотался. — Не пожалеть бы вам потом об этих словах.
Но матушка лишь фыркнула и покрепче вцепилась мне в руку.
Так и получилось, что за обеденный стол мы с королевой сели вместе. Подле друга друга. По правую руку от меня оказался дедуля Дард. Напротив Данай. Господин Грэм с сестрицей разместились с другой стороны.
Повисла гнетущая тишина. Мне было неуютно и тревожно. Первым подал голос длинноволосый блондин:
— Позволь спросить, Тала, какого беса ты вырядилась в это тряпье?
— Да как ты смеешь! — возмущенно рявкнула мамаша. — Это мое платье!
— Ах, ваше? Ну так это все объясняет.
Грэм хохотнул:
— Ну вот, а я чуть было не поверил, что это и есть истинная Тала. Та самая красавица, которую так расписывал господин Дард.
— Она прекрасная девушка! — ощетинилась королева. — Мой сын никогда не женился бы на недостойной! Вашу сестру он даже рассматривать в качестве жены не захотел, это о чем-то говорит, не находите?
Малесия покраснела. От ярости или же от стыда за собственную непригодность, узнать, к сожалению, не удалось.
— Тала очень хорошая девочка и не вам ее судить, — матушка величественно поджала губы и принялась за еду.
Данай не скрывал своего удивления, видя такую рьяную защитницу в лице королевы. Даже Грэм пару раз изумленно хмыкнул. А уж как я была поражена… Словами не описать.
— Талочка, красавица моя, передай, пожалуйста, вон тот соус. Спасибо, милая, — как ни в чем не бывало продолжала матушка.
Грэм в очередной раз усмехнулся, но удержался от комментариев. И через пару минут, как ни в чем не бывало, начал непринужденный разговор:
— Данай, расскажи, какие вести от Нила?
Я вся обратилась в слух.
Блондин откинул назад длинную прядь и, подняв бокал с вином, сообщил:
— Все, как и было задумано. Нил, вместе с армией, сейчас оттесняется к границам Белоземья. Я думаю, к завтрашнему дню ваши войска смогут войти в Лаэрд.
— Что? Как же так? — непроизвольно вырвалось у меня вслух.
— А вот так, Тала, вот так, — Грэм сложил перед собой руки и глубокомысленно опер на кулак подбородок. — Пока ты с королевой-матерью весело проводишь время у меня в гостях, твой муж терпит поражение за поражением. В скором времени, он также окажется в плену. Жду не дождусь этого.
— Зачем? — только и смогла вымолвить я.
— Ну как «зачем»? А как же Лаэрд, милая моя? А как же благословенный зеленый край, — тут его мягкий, почти ласковый голос обрел твердость. — Край, где на каждом углу встречаются эти чудовищные, отвратительные создания — Тени!
— Пресветлые боги, за что же вы так не любите Теней? — я поразилась такому всплеску гнева.
— А за что же их любить? — интонации Грэма вновь переменились на ласкающую слух бархатную нежность. — За что их любить, Тала? Они омерзительны.
— Вы неправы, — едва слышно запротестовала я, вспомнив пушистого Хомочку.
Королева внимательно посмотрела на Грэма. Окинула его прищуренным взглядом, несколько раз моргнула и вновь задумалась.
— тени плохие, говорите? А может просто лессиры недостойные? — внезапно выдала она. — Тала, а я ведь вспомнила господина Грэма… Столько дней вспоминала, где видела его лицо, и никак не могла вспомнить. А тут вдруг, словно само всплыло, — оживилась мамаша, но вот Грэм с каждым ее словом мрачнел все сильнее и сильнее. — Господина Грэма однажды отобрали среди юнцов, для того чтобы обучить на лессира. Правда, это было очень давно, не правда ли? Еще до рождения Нила. Но Грэм оказался совершенно неспособным на единение с Тенью. Ни один призрак не захотел признать его парой. Говорили, что он слишком жестокий, слишком бесчувственный. Была какая-то история… Вспомнить бы… Ах, да… Вроде бы он попытался убить тень за ее отказ подчиняться. И тогда его прогнали с Лаэрда. Я права, господин Грэм?
Лучше бы она этого не говорила. Грэм почернел лицом, стукнул кулаком по столу. Вскочил на ноги, едва не перевернув кресло.
— Да как вы смеете⁈ Вы всегда относились ко мне свысока. Для вас я всегда был лишь мальчишкой, бедным чужаком, выпрашивающим подаяния у прохожих! А вы меня не только не приняли, но и всех Теней настроили против! Если бы хоть один согласился стать парой, но нет! Вы прогнали меня, как порченую вещь, как ненужную игрушку!
— Вы пытались убить Тень!
— Она заслуживала этого! Она отвергла меня!
— Это не повод!
— Да что вы понимаете! — Грэм полыхал от ярости. — Это всего лишь Тень, мразь, недостойная единения! Но из-за нее мне отказывали среди лессиров! У меня было все: знания, ловкость, сила. Но вам было этого мало. Чтобы видеть во мне человека, вам нужна была подотчетная Тень. А без этого кем я был в ваших глазах? Неполноценным ублюдком!
— Неправда. Мы всегда помогали ученикам, — голос королевы зазвенел от напряжения. — Не получилось с одной Тенью, могло получиться с другой! Пусть не сразу, через год, два. Вас никто не торопил.
— О, нет, я не стал ждать ваших подачек. Я смог подняться сам. Без вашей протекции, дорогие лаэрдцы.
— И чуть не убили Тень.
— Это все что вас волнует? Как мило, — Грэм оскалился. — Я был бы счастлив, если бы все призраки Лаэрда растаяли во мгле! И сейчас в моих силах это устроить.
— Вы ничтожество.
— Я повелитель Белоземья!
— Да, но какой ценой вы им стали!
— Не вам судить о цене. Я возвысился из самых низов. Сам.
— Но потеряли себя при этом! — покачала головой матушка. — Утратили все, что делало вас человеком.
— Неверно расставляете приоритеты, королева. Я избавился от слабостей.
— Иногда наши слабости только во благо.
— Неужели? Не смешите!
— Вот, возьмите, к примеру, Талу, — матушка прикоснулась к моему плечу. — Девочка из простых служанок, но стала королевой Лаэрда, сумев сохранить при этом достоинство.
— Из служанок? — Грэм издевательски захохотал. — Это она-то служанка? Да эта девчонка наследница Белоземья! Помните пожар, при котором погиб ваш муж? Он отдал жизнь, защищая своих друзей: Лаэрдского лессира, сбежавшую принцессу и их маленькую дочь — Талу.
Королева молчала, осмысливая сказанное, а потом перевела пристальный взгляд на меня:
— Это правда?
А я не смогла ничего ответить, и только слезы стыда предательски потекли по моим щекам смывая белила и оставляя соленые дорожки, как символ поражения.
— Что же ты молчишь, Тала, — ледяным голосом вопросила матушка. — Это правда?
— Да. Правда.
Она дернулась, словно от удара и подняла руку к лицу, в тщетной попытке отгородится от меня.
— Это правда, — повторила я. — Моя мать являлась дочерью Дарда, правителя Белоземья.
— Сейчас я правитель Белоземья! Прошу не забывать! — встрял Грэм.
Матушка отвернулась. От чего она пряталась? От правды? От возможности услышать еще что-нибудь более ужасное, чем уже слышанное?
— Господин Дард — законный правитель Белоземского края, — я сделала упор на этом специально для Грэма. — А я его внучка. Наследница. И никто не смеет оспаривать мое право.
Дард фыркнул. Мне даже показалось, что он смеется, но нет, это всего лишь старческий кашель.
— Какое право, девочка? — прошипел Грэм. — Дард самолично передал правление в мои руки.
— Передал? Отлично, — я усмехнулась. — На правах наследницы, я оспариваю это деяние. И сейчас, при многочисленных свидетелях, заявляю свои права на трон.
— Не играй со мной, Тала, — в его голосе зазвучала нескрываемая угроза. — Это может плохо кончиться и для тебя, и для твоей дражайшей свекрови, и для любимого муженька.