Это был очень простой вопрос. Но мне понадобилась секунда, чтобы добавить в голос радостные нотки.
– Все хорошо.
– Правда?
– Да, погода прекрасная. Солнечно, но не слишком жарко. И детям есть чем заняться – у них есть мини-футбол, и игровая площадка, и отличный бассейн.
Два пронзительных голоса раздались из телефона. Я тут же узнала двух младших детей Бекки, семилетнего Джеймса и пятилетнего Руфуса.
– МАЛЬЧИКИ, ПРЕКРАТИТЕ ДРАТЬСЯ! – кричала Бекки. – МА-А-АЛЬЧИКИ!
Последовали звуки грохота ботинок, захлопывающихся дверей – и шум затих. Когда Бекки вернулась, у нее было сбившееся дыхание.
– Извини.
– Ты заперла своих детей в шкафу?
– Нет, я заперла себя в шкафу для обуви.
Я рассмеялась, и она подхватила.
– Это была импровизация, но это отличное место для переговоров. Нужно признать, немного вонючее, но я хотя бы могу слышать, что ты говоришь, и Поппи это нравится, потому что она думает, что мы играем в прятки. – Поппи – это дочь Бекки, ей два с половиной года. – Послушай, – продолжила она. – Я звоню, чтобы спросить, есть ли в коттеджах фен или мне взять свой?
– В нашем их два. Уверена, в твоем будет так же.
– Супер. Так как дела с Адамом?
– Ох. Нормально.
– Он до сих пор раздражающе подтянут? – спросила она.
– Ой, пожалуйста.
– Извини. Тогда скажи, он все такой же придурок?
Я фыркнула и посмотрела на Уильяма в надежде, что он не услышал.
– Приедешь и скажешь сама.
– Ладно, я прощу ему что угодно, если у нас будет хоть минута покоя на этом отдыхе. О… нет.
– Что случилось?
Она вздохнула:
– Мальчики разбили двухлитровую бутылку молока, пришел мойщик окон, а Поппи укакалась. Моему веселью здесь нет конца.
Глава 12
Слоеный круассан на моей тарелке издавал такой райский аромат, что рот мгновенно наполнился слюной. Однако за десять минут вокруг нас расположились девушки с нежной кожей возрастом до двадцати или чуть больше, в коротеньких шортах, которые я смело могла носить, только когда мне было девять. Я оттолкнула тарелку указательным пальцем.
– Ты не хочешь? – спросил Уильям с полным ртом шоколада.
– Конечно хочу. Я бы съела десять таких.
Брови Уильяма изогнулись, как будто он никогда и подумать не мог о том, чтобы попросить десять пирожных, а теперь перед ним открывались широкие возможности. Я снова посмотрела на pain au chocolat, не понимая, зачем я себя сдерживала. Я взяла его и надкусила.
– Почему бы тебе не сходить и не осмотреться здесь? – предложила я Уильяму, когда он закончил есть.
– Окей, – пожал он плечами и отодвинул свой стул.
– Только не уходи слишком далеко, хорошо?
Он закатил глаза, а из шато вышел Адам с чашкой кофе и направился ко мне.
– Ох, жду не дождусь, когда он наконец станет тинейджером, – пробормотала я, пока Адам садился за стол.
– Он хороший ребенок. Уверен, он не доставляет тебе много хлопот.
Мне очень захотелось спросить: «Да откуда тебе знать?» – но я решила сменить тему:
– Ты проделал здесь отличную работу.
Его глаза заблестели от гордости.
– Ну, понадобилось много времени, чтобы оно стало таким, как сейчас.
– Я знаю. Ты должен быть невероятно доволен этим местом.
– Да, так и есть. – Он потянулся за своим кофе, и я заметила, как изменились его тонкие, загорелые пальцы с тех времен, когда он был офисным работником. У него всегда были мужественные руки, ногти аккуратные от природы, а кожа – мягкая и эластичная. Сейчас они были темнее, с медовым оттенком, огрубевшие вокруг костяшек.
– В прошлом месяце мне поступило предложение о продаже бизнеса.
– Правда? – подняла я голову.
– Я его ни за что не продам, но это было лестно.
Я посмотрела на Уильяма, который поднимал с земли камни и изучал их, как делал это, когда был совсем маленьким.
– Послушай, насчет курения, – внезапно начал Адам. – Я не буду этого делать при Уильяме.
Я была поражена смягчением его позиции, но не хотела развивать эту тему.
– Окей.
– Я не собираюсь бросать, но понимаю, почему ты не хочешь, чтобы он видел, как его отец курит.
– Спасибо.
– Хотя я думаю, что ты сильно преувеличиваешь мое влияние на него.
– Ты будешь очень удивлен, – произнесла я тихо, поскольку Уильям снова подошел к столу.
– Здесь можно где-то купить конфеты? – спросил он у Адама.