И мы двинулись дальше.
Все разбрелись по домам, и я почему-то почувствовал себя очень одиноко. Я долго ходил по пустынному бульвару, вглядываясь в темное море и разноцветные буи, и вдруг вспомнил номер, по которому звонил час тому назад. Было два часа ночи. Я вошел ближайший автомат и, когда вынимал из кармана двухкопеечные, в руке обнаружил платок Фируза. Улыбнувшись я закрыл им мембрану и набрал номер 2-90-45.
Ждал я недолго. В трубке раздался женский голос, его даже нельзя было назвать сонным, может быть, только чуть-чуть уставшим и чуточку удивленным.
— Я слушаю.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Кто это?
— Это я. Давайте знакомиться.
Я машинально, как от пощечины, захотел закрыться от резкости, брани; или не вздрогнуть от отбоя, как от двери, которую захлопывают перед твоим носом. И я поразился, когда не последовало ни того, ни другого. Голос так же спокойно сказал:
— Вы не думаете, что время несколько позднее для этого?
— Ничуть. Я только что вышел со свадьбы самого близкого друга. Это был мой последний холостой друг, и у меня такое ощущение, что я с его похорон.
— Ну, зачем вы так? А вы сами разве не женаты?
— Нет. А вы замужем?
Она засмеялась.
— Не много ли вы хотите узнать в первые же минуты знакомства?
— Вы простите, пожалуйста. Я вовсе не из серии телефонных хулиганов. Просто мне было очень одиноко. И я решил позвонить, чтобы хоть с кем-нибудь поговорить.
— А как вы узнали мой номер?
— Чистая случайность. Ну… я набрал первые пришедшие мне на ум цифры.
— Очаровательно.
— Вы знаете, я немного выпил и мне очень одиноко.
— Это бывает.
— Не можем ли мы встретиться с вами?
— Вот это уж никак невозможно. Давайте договоримся с вами так. Сейчас уже поздно. Вы сейчас пойдете и ляжете спать. А завтра проснетесь, и все будет хорошо. Вот увидите.
— Но я хочу видеть вас. Или хотя бы говорить с вами.
— Вы теперь знаете мой телефон. Или вы забыли его? Так вот, если у вас в трезвом виде появится такое же желание, можете позвонить мне.
— Правда?
— Правда. Ну, спокойной ночи.
— Я завтра же вам позвоню.
И хоть это было предельно глупо, но, когда я шел по пустынным ночным улицам, мне казалось, что у меня уже кто-то есть.
На следующий день я, естественно, не позвонил. Весь день я мотался и уже забыл обо всем. Несколько дней спустя на обсуждении плана работ я сцепился с заведующим нашей лабораторией, который к тому же был и моим научным руководителем.
После обсуждения Фируз увел меня к себе домой. Мы с ним работали в одном институте. По дороге он учил меня уму-разуму, говорил, что не надо лезть на рожон, если даже я прав, есть много форм выражения и отстаивания правды, и восстанавливать против себя всех — явно не самая удачная из них…
— Есть такое понятие, как эвфемизм, — говорил он. — Можно сказать человеку, что он, видимо, введен в заблуждение, и ту же мысль можно выразить так: ты отпетый дурак, что ты смыслишь в этой работе? Так вот…
— Так вот, мне надоели твои обтекаемости, — сказал я.
— Ну хорошо, я вижу, сейчас с тобой бессмысленно говорить, пошли ко мне чай пить.
— Ты знаешь, — говорила мне жена Фируза, в то время как в другой комнате он облекался в синюю пижаму и мягкие пуховые домашние тапочки, — просто поразительно, как он сам произносит слова «мам-ма», «пап-па». Никто его не учил… — Она говорила о своем годовалом сыне.
— Да, это удивительно, — сказал Фируз из коридора. — У меня появилась теория, что язык создали дети. Не взрослые в эпоху детства человечества, а именно дети. Это они придумали слова, которыми пользуемся мы, взрослые. Ну посмотри, что за прелесть! У кого ты видел такого мальчика, а, дядя Сеймур?
Я мучительно пытался вспомнить номер: помнил две последние цифры, еще первую — два, и третью — ноль, а вот вторую — никак не мог вспомнить.
— Послушай, Семая, ты не помнишь, какую цифру сказала ты в тот вечер?
— В какой вечер?
Пришлось долго объяснять, пришлось выдержать целую лавину острот, предположений, намеков, ухмылок, шуток, и когда я был уже у порога, уже в пальто, услышал голос Семаи:
— Вспомнила: девять! Это номер моего троллейбуса.
— Алло. Здравствуйте, это я.
— Здравствуйте. Кто это?
— Вы уже забыли. Помните, я вам звонил? Три дня тому назад. Почти в это время.
— Но у вас был другой голос, — сказала она насмешливо. — Или это целый отряд одиноких друзей одного женившегося? Скрашиваете, так сказать, свое одиночество телефонными развлечениями.
Она умела говорить резко, но, к счастью, я вдруг догадался в чем дело, и быстро закрыл мембрану платком.