Но, не успел даже прислониться к колонне, как до меня докопались бездельничающее на станции трио полицаев.
– Добрый вечер, сержант Бр-р-р-р-буев, – нарочито неразборчиво представился самый толстый из них, – что у вас в рюкзаке?
– А вы угадайте, – сказал я, – я дам вам три попытки.
Слоняющихся по метро полицаев, которых, вместо ловли бандитов, заставляют охранять воздух, я откровенно недолюбливал. Как и любых бездельников.
– Вы должны показать, что у вас в рюкзаке, – пробасил толстяк.
– Ты просишь у меня разрешение на досмотр ручной клади, но делаешь это без уважения, – сказал я, – не имея законного основания, не собрав понятых.
– Вот зачем ты в бутылку лезешь? – доверительным тоном, как давнему знакомому сказал мне сержант Бр-р-р-р-буев, – Сейчас мы тебя задержим и все твои вещи осмотрим.
– А я потом, всю следующую неделю буду на вас жалобы в прокуратуру писать. Оно вам надо?
По скривившемуся лицу Бр-р-р-р-буева было видно, что нет – жизнь без разбирательств в прокуратуре нравилась ему заметно больше. Но и так просто отпустить нахамившего ему прохожего он не мог.
– Ты что, проблем ищешь? Ты что, не понимаешь, какое сейчас время? Враги кругом. А ты нашей работе мешаешь. Вот зачем ты это делаешь?
– Свои права уважаю, вот почему. Вам дай волю, вы мне в жопу с фонариком залезете.
– И залезем, если надо будет, – с вызовом сказал Бр-р-р-р-буев. В голосе его слышалась гордость за свою работу.
В следующую секунду, я провернул старый, известный по кинокомедиям трюк: вытаращив глаза, я уставился в точку за спинами полицаев, бормоча «Вы только поглядите, что делается-то!». И пока полицаи глядели, синхронно, словно имея общее сознание, развернувшись в сторону, куда я напряженно вглядывался, я заскочил в подошедший поезд, успев за доли секунды до закрытия дверей.
«Интересно, – подумал я, – во мне что-то изменилось, сделав видимым для попрошаек? Ах, ну да, ну да, я же пьяный. Надо срочно трезветь, а то я привлекаю гиен, как слабое и больное животное!». И, откинувшись на спинку кресла, постарался на секунду уснуть.
Я уже рассказывал, что считаю оплаченный секс неспортивным? Мерзостью, на уровне стрельбы с дерева по идущим по привычной тропинке зверям в заповеднике – любимого развлечения советских бонз. Довольно странные мысли, скажем прямо, для переминающегося на коврике перед входом в бордель человека, не находите?
Впрочем, всё как всегда – я сначала делаю фигню, а потом сожалею и раскаиваюсь. Я человек великой русской культуры, а не хухры-мухры. И то, что на вывеске заведения гордо написано «Массажный салон», а не «Бордель», вовсе меня не оправдывает. Мы люди взрослые, так что я буду называть вещи своими именами.
Дверь наконец отрылась, и я зашел внутрь, окунувшись в атмосферу порока и разврата. То есть, конечно, внутри пахло массажным маслом с легкими нотками дезинфекции, но мне запах щекотал ноздри, заставляя сердце биться быстрее.
– Кого на этот раз? – деловито спросила бандерша, оторвавшись от просмотра сериала, – может быть, тебе всех показать?
– Ты же помнишь, – пробурчал я, надевая тапки, – что я этого не люблю.
Действительно, заставлять мужчину выбирать между хорошенькими женщинами, также безнравственно, как спрашивать ребенка: «А кого ты больше любишь – папу или маму?» – как не отвечай, а всё равно кого-то придется обидеть.
– Тогда пусть будет новенькая, – щелкнула пальцами бандерша, – приняли тут на днях.
– Может пусть лучше старенькую? – взмолился я, – Алису, скажем, или Рейчел?
– Новенькую, – с нажимом сказала бандерша, – зеленая она совсем. Пусть на тебе потренируется, ты клиент смирный и без заскоков.
– Этого-то я и оп-пасался, – протянул на эстонский лад я, но взяв ключи, поперся, шаркая тапками, по коридору. На смирных да на безропотных вечно воду возят – так учит нас теория игр.
Войдя в полутемный номер, заполненный кроватью и душевой кабинкой, я машинально разделся, складывая одежду на стул. И залез в душ, справедливо предполагая, что горячая вода поможет разогнать отступающий хмель. Вскоре, ко мне присоединилась девушка.
Я слышал, как она вошла, но специально не стал оборачиваться – девушка может быть кем угодно, пока я не увижу на самом деле. Просто нежился, и получал удовольствие, пока тонкие, но сильные пальцы скользили по телу с мочалкой.
– Спину еще потри, – прервал молчание я, – между лопатками. Самому мне до туда не дотянуться.