«Я отдам, — убеждала она себя. — Найду Киру — и отдам. И комнату эту вонючую обменяю на квартиру. Пусть однокомнатную. Пусть за городом — но обменяю».
Неделя… Она быстро переоделась, тщательно закрыла сумочку и, прижимая ее к груди, направилась к выходу. Перед дверью замерла. Потом опять достала «дипломат» и вернула туда десять тысяч. Выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Костина соседка, выходя из лифта, окинула ее таким долгим и внимательным взглядом, что Татьяне стало не по себе.
И в метро, и в трамвае она крепко прижимала сумочку к груди и то и дело ловила на себе тяжелые, неодобрительные взгляды, заставлявшие ее покрываться пунцовой краской. Весь мир, казалось, знал о том, что она сделала. Никто не высказывал этого вслух, но смотрели все так, что она начала себя презирать.
Возле подъезда своего дома Татьяна села на скамеечку к попыталась собраться с мыслями. Мысли плодились, рождались и умирали так быстро, что она не успевала ухватить хотя бы одну из них. Просидев так минут двадцать, Татьяна встала, бросила тоскливый взгляд на дом и, понурившись, побрела обратно, к конечной остановке трамвая. Минуг через десять появился трамвай; он сделал круг и остановился. Двери раскрылись, и из трамвая вышел Сергей. Он поднял голову и увидел жену.
— Танюша, — растерялся Сергей, — что ты здесь делаешь? — И, не дожидаясь ответа, сообщил: — Звонил из Тель-Авива брат Лившица. Сказал, что может удержать заказ еще четыре-пять дней, а потом — все. Придется ждать, как минимум, полгода.
— Покупай билеты, Сережа, — выпалила Татьяна на одном дыхании. — Я нашла деньги.
Сергей удивленно посмотрел на нее. Потом спросил:
— Где?
— У Кости. В долг взяла.
— Что, он так просто дал тебе двадцать тысяч? — В голосе мужа звучало изумление.
— Он же мне доверяет, — пожала плечами Татьяна; она отвела глаза, почувствовав, что опять начинает краснеть.
— Что же мы стоим? — засуетился Сергей. — Надо же срочно ехать за билетами! Илюху забирать!
Сергей схватил ее за руку и потащил к дому. Татьяна засеменила следом, безвольно опустив голову.
Глава 16
Максим вошел и направился к двери директорского кабинета. Вспомнив, что Бар неожиданно сорвался в отпуск и не оставил ключей, он прошел в свой закуток.
Везде было убрано, все сверкало чистотой. Максим усмехнулся, вспомнив, сколько потратил сил, чтобы приучить напарника убираться перед уходом. Что ж, игра стоила свеч. Он с удовлетворением оглядел сверкающий кафель стен и ковровые дорожки, словно только что доставленные из магазина. Дверь в теплую еще сауну была открыта, и оттуда тянуло густой смесью эвкалипта с пихтовым маслом. Тоже хорошо. Дальнейший осмотр был прерван негромкой, но настойчивой телефонной трелью.
— Фитнесс-центр «Три толстяка». Слушаю вас.
— Мне бы Константина Баргузова, — проверещал телефон голосом человека, не привыкшего произносить больше двух слов за раз.
— Константин Михайлович в отпуске, — заявил Максим.
— Он сказал, что сегодня приедет, — настаивал голос. — Мне он нужен. Срочно.
— Очень жаль, но ничем не могу помочь. Попробуйте позвонить ему на мобильный. — Разговор начал утомлять, поскольку не имел смысла.
— Пробовал… — протянул собеседник. — Никто не отвечает.
— Что ему передать, если появится? Кто звонил?
— Я… — На том конце провода задумались. — Он просил говорить об этом только с ним, но уж раз так дело повернулось… Я автожестянщик, из сервис-центра «Мерседес». Константин не захотел оставлять машину в центре, просил меня сделать все дома, в гараже. Не очень удобно, конечно, но мы договорились. Сделал-то я все давным-давно, а он машину не забирает. Получается, что мне свою некуда ставить, а ведь дожди уже. Так что передайте ему, пожалуйста: ссориться с ним я не хочу, но жду еще два дня — и выгоняю его «мерс» на улицу. Сколько можно? — Мастер явно выдохся после такой тронной речи; он сопел в трубку, пытаясь восстановить дыхание.
— Передам, — пообещал Максим и задумался. С чего бы это Костя бросил машину? На время отпуска — понятно, но человек говорит — давно. — Послушайте, а когда он вам ее… отдал? И что случилось? Почему не в сервис-центр?