– Я тебя понял, друг. Понял даже лучше, чем ты думаешь. Ты, вижу, с фантазией, да и я тебе пару фокусов показать могу. Удивлю до невозможности, обещаю. А вот друг мой тебя подержит. Он в ФСБ служил, его там людей голыми руками убивать научили. Потом сам с тобой порезвится, потом снова я, потом снова он. И так, пока не надоест. Нам не надоест, – уточнил Илья. Хирург согласно кивнул, подцепил со стола тупой нож и зажал его в пальцах на манер скальпеля.
Переброшенное через диванную спинку тело трепетало, дергалось, издавало протяжные и отрывистые звуки, чередовало их, как в морзянке. К столику подтягивались зрители, но приближаться не решались, замерли в отдалении, вытягивали шеи. Туша рыпнулась сильнее, свободная лапа выдралась из-под могучей груди и с размаху снесла обе тарелки с остывшим мясом и картошкой.
– Урод! – выдохнул Саня. – Вот скотина, жертва аборта. Отпусти его, пусть живет, он же убогий на всю башку. Я их семейку знаю – папу «белочка» забрала, у мамы наследственная шизофрения. Его стерилизовать надо, но это только по показаниям… – и ловко осушил свою рюмку, даже не поморщился. Покосился на пол и встал на ноги.
– Живи, придурок, – Илья разжал пальцы, взял со стола салфетку и принялся брезгливо вытирать руки, одновременно осматриваясь. Шоу закончилось, посетители заведения потеряли к происходящему интерес и уже возвращались к своему пиву. Носитель бракованного генетического материала грузно шевелился рядом, от него несло солодом и, как показалось Илье, дешевой сивухой. Крашеная фея всхлипывала, гневно пялилась на Илью и обеими руками вцепилась в пояс джинсов своего кавалера, помогая ему подняться. Илья выбрался из-за стола, переступил через размазанный по полу ужин, по примеру расчетливого хирурга выпил свою рюмку и направился к официантке – рассчитываться.
– Кондратьев, у нас с тобой как в том анекдоте, – пробормотал Саня, пока забирали из гардероба куртки. – Сидят медвежонок Винни и ослик Иа за столом. Оба в хлам, разумеется. На полу – остатки недоеденной свиньи. Винни говорит: а хорошо посидели. Жаль, Пятачок рано ушел.
– Вот именно, что на полу, – отозвался Илья. – Поесть-то не успели. Я бы сейчас целую свинью съел.
На улице ничего не изменилось – ветер, снег и ранние сумерки. Прохожие бежали, пряча лица от ветра, Илья с Саней постояли на пороге и, не сговариваясь, побрели по улице, подставив ледяным порывам спину. В висках стучала кровь, щеки горели от выпитого, в голове появилась легкость, пришел кураж.
– Мало ты ему врезал, – хирург определенно умел читать мысли ближнего. – В больнице мне больше понравилось, красиво у тебя получилось, как в кино.
– В чем проблема? – отозвался Илья. – Можно вернуться и все повторить. Посуду побить, стекла и лица присутствующих. Потом поджечь что-нибудь, подраться с подъехавшим нарядом и закончить вечер в отделении полиции. Пошли, пока та парочка не слиняла, повеселимся…
Злость, обиду и даже горечь, терзавшие его с самого утра, теперь подхлестывал адреналин. Вскипевший коктейль не давал стоять на месте, требовал движения, резких слов, переходящих в крик, драки – всего, что позволило бы вскрыть этот нарыв. Илья ринулся обратно, дернул Саню за рукав, но хирург неожиданно уперся.
– Глянь, – пробормотал он из-под надвинутого едва ли не на самые глаза капюшона, – это ж наша школа. А чего это там? И людей полно…
– Где? – Илье пришлось обернуться. Действительно, школа – длинное трехэтажное здание с высоким крыльцом, на котором действительно собралась целая толпа. И все курят, что само по себе вызывает некий разрыв шаблона. И гогочут так, что через дорогу слышно.
– Не понял, – Илья подался вперед, остановился, зацепившись носком ботинка за край бордюра. – Ну, да, школа. А почему…
– Я понял! – выдохнул оказавшийся рядом Саня. – Сегодня же вечер встреч выпускников. Там же все наши… наверное. Блин, я их с выпускного не видел! Пошли, посмотрим! – его мотнуло на бровке, но хирург силой воли удержался на ногах.
– Не пойду, – отказался Илья. – Кого я там увижу. Двадцать лет прошло, все толстые и лысые. Не хочу, – теперь пришла его очередь упираться.
– Да и фиг с ним, я тоже лысый, – самокритично отозвался Саня. – Многие процессы в организме, особенно процесс старения, могут начаться в том возрасте, когда биологический объект… Пошли, это ж наше прошлое – славное, светлое. Школьные годы чудесные…