— Спасибо тебе, любимая, — благодарно шепчу ей так тихо, чтобы услышала только она.
Ловлю ее повлажневший взгляд, не в силах сейчас стереть слезы радости с ее щек. Смотрю, как зачарованный, благодарный судьбе, что на моем пути встретилась именно эта женщина.
Которая смогла открыть мне истинные ценности. Благодаря которой я понял, что изменить жизнь в одно мгновение, к сожалению, не получится. Это никому не подвластно. Зато в одно мгновение мы можем изменить наши мысли, после чего изменится и наша жизнь.
ЭПИЛОГ
Около четырех лет спустя…
ЗОРИНА
Ничего не могу с собой поделать. Заливаю слезами столешницу в ванной, вглядываясь в смутно отображающуюся вторую полосочку. Пальцы трясутся, горло опаляет раскаленный колючий комок.
Эта беременность — такая радость! После всех сложностей, что ждали нас с Дианой, мы хотели второго малыша, но желали немного отодвинуть этот момент, да и мне нужно было полностью восстановиться. А теперь… вот…
Шумно хлюпаю носом, раздумывая, как же сообщить об этом Акраму. Хочется как-то необычно. Удивить. И посмотреть на его реакцию.
В голову приходит одна идея. Я улыбаюсь сквозь слезы. Вечером будем все вместе, втроем. И я устрою ему сюрприз.
Через два часа я уже успеваю забрать дочь из сада, спешу с Дианой домой. В одной руке придерживаю ладошку моего маленького шкодливого ураганчика, вторую — оттягивает увесистый пакет из магазина. Вскоре начинаю приготовления.
— Мам, поиграй со мной! — требовательно просит Диана.
— Конечно, только сейчас ужин папе приготовим. Иди, будешь мне помогать насыпать рис в кастрюльку.
— Я бегу! — отзывается малышка и мчится ко мне, теряя тапки. А я улыбаюсь. Скоро у нас будет две маленьких шкоды. Сердце мое бьется взволновано. Но бьется. Вот уже целых четыре года…
АКРАМ
Зорина позвонила недавно, уточнив, во сколько я вернусь домой. Черт, я бы вообще не уезжал! Я бы рад каждую свободную минуту проводить с моими девчонками. Но никак.
У Зорины теперь и вовсе мало свободного времени. Она пару лет назад окончила курсы графического дизайна и теперь работает из дома. И услуги эти очень востребованы. Я безумно рад за жену, она давно к этому шла, но все как-то нерешительно.
Хотя это слово к моей супруге если и относится, то только вскользь. Я безумно люблю ее и горжусь ее достижениями. А еще она лучшая мать и жена.
— Я дома! — кричу в странно-непривычную пустоту. — А где все?
Меня тут же сметает мини-торнадо и запрыгивает мне на руки.
— ПАПА!!!
Внешне Диана больше похожа на меня. У нее темные волосы и глаза, что смотрят всегда с хитринкой и прозорливо.
— К папке прибежала! — подхватываю Диану на руки и прижимаю к себе покрепче.
Сравнивая свое отношение к ней и отношение ко мне своего отца, я понимаю, что это небо и земля. Отец никогда не был счастлив, всегда переносил свою неудовлетворенность браком, ненужность и раздражение на нас. Я всегда отхватывал больше. Может, потому что старший. С Геленкой у него все же было немного иначе. А возможно, от меня больше требовалось, потому что я пацан.
Не знаю, как у отца это устроено, но, благо, у меня все иначе.
— А мама где? — прищуриваясь, уточняю я.
— Она там! Готовит тебе сю…
— Диана! — доносится с кухни голос Зори. — Вот помощница, ускользнула от меня, — смеется Зорина, присоединяясь к нам.
Целую мою ненаглядную в губы и никак не могу оторваться. Немного приветственной болтовни, и жена утягивает меня на кухню.
— Ууух, какой сегодня стол, — восхищаюсь я. — А что, праздник какой-то? —
Я довольно скалюсь, мысленно подтирая слюни.
— Присаживайся. Это тебе, — сообщает она торжественно и ставит передо мной огромную тарелку, прикрытую металлическим куполом.
Не понял. Вот это мне?! А с чего такое оформление?
— Вау. В честь чего это? Я еще в список Форбс не попал. Или… — уточняю сдержанно, — я уже там?
Зоря не отвечает, лишь таинственно блестит глазами. Ну ладно.
— Спасибо, любимая, я голодный, как волк.
Тянусь к куполу, стягиваю его… и взгляд мой упирается в светло-зеленую бумажную стружку. Такую еще кладут в подарочные коробки. Не понял.
— Это… это у меня ужин такой? — недоумеваю я.
— Да. Налетай, — одаривает меня солнечным летним теплом Зоря.
Я послушно отодвигаю бумажные обрывки в сторону, проезжаясь взглядом по вытянутой, как широкий фломастер, белой штуке.