– Я тут недавно вспомнила кое-что. Из прошлой жизни. Так что я в рай не попаду, – угрюмо ответила Гром-баба. – Поэтому я с тобой.
– А что такое? – усмехнулся я. – Обвесила кого? Или пирожки несвежие продала?
Громуша не ответила, но я понял, что там что-то серьезное. Такое, о чем молчат до конца жизни, не рискуя открыться даже самым близким. А изредка, по ночам, вспоминают, вскакивая в холодном поту.
– Я тоже до смерти праведником не был, – негромко сказал Слепой. – Поэтому я ш тобой.
– Из-за меня мальчик один повесился, – оживилась Алиса. – Любил очень, угрожал, что если я не буду с ним, то счеты с жизнью сведет. Я думала, что шутит. Хотя не знаю, можно ли это принять на мой счет. Но я так и так вас не оставлю, грешники.
– Ты что? – спросил я Крыла. – Сомневаюсь, что у тебя на счету десятки мертвых мальчиков. А мастурбация не грех, не верь католическим священникам.
– Я че, – пожал плечами пацан. – Я туда же, куда и дядя Шип.
– И я с вами, – кивнул сам себе Псих. – Если ничего не получится, то хуже точно не будет. А если получится, то интересно посмотреть на конечный результат.
– Вот это самый здравомыслящий подход, – хлопнул я его по плечу. – Ладно, грешники, как правильно нас назвала Алиса, у нас есть немного патронов, еда, хотя казалось бы, зачем она мертвым, и что самое главное цель. Но это еще не все.
Я подошел к колонке и жестом показал Слепому, чтобы тот нажал рычаг. Вода забила мощным ключом, ледяная и одновременно обжигающая. Я плеснул себе за шиворот и напился так, что зубы заболели. А сам думал.
Забавное место. Мы вроде как уже не существуем, но по-прежнему остались в своих телах. Испытываем все те же материальные неудобства, даже до ветру ходим, да и от отсутствия еды живот сводит. Чувствуем себя живыми, но именно ими и не являемся. И что нас ждет в случае успеха? Застрять в этом странном Городе, который вряд ли когда-нибудь станет родным? Или есть еще вариант?
Я почесал свою седую голову и выпрямился. А после прислушался к себе и почувствовал знакомый зуд.
– Знаете, наверное, я скажу одну интересную мысль. Но именно сюда Несущий Свет перенес нас не просто так.
Глава 2
Я искренне скучал по старым добрым временам. И речь идет не про молодость и прижизненные события (вот ведь, прижизненные, так и привыкнуть недолго). Я о тех временах, когда мы сидели в квартале и нам строго-настрого запрещалось выходить наружу. Развернул диван в правильную сторону и наслаждаешься жизнью.
Но, как известно, волка кормят именно ноги. А тем, кто хотел победить Голос, двигаться надо было в два раза больше, чем остальным. Хотя что до «остальных» у меня возникли определенные сомнения. Судя по армии черных, Голос обратил значительную часть Города. Трудно сказать, всю или нет, я до сих пор не вполне понимал масштабы населенного пункта, в котором мы находились. Как и количество умерших.
Мне даже смешно стало. А ведь подсказок была куча. Книжки в бомбоубежище – Гете, Данте, Булгаков. Потом перевернутая библия в доме культуры. Списки прибывших в архиве. Будь моя жизнь – художественная книга средней паршивости, а я внимательный читатель, давно бы все сопоставил. Еще бы и написал автору, что халтурщик он, я, мол, сразу все понял. Но, простите, кто на что учился.
– Так куда мы идем? Артефакт почувствовал?
Голос валькирии ворвался в голову, как вшивый в баню. Резко и с разбегу. Ощущение сложилось, будто я от профессионала прямой удар пропустил. Пришлось даже остановиться, чтобы прийти в себя.
– А чего так орать-то? Пломбы не вылетят?
– Хам, я думала, что мы партнеры, – надулась Бумажница. – Я к нему еще по-хорошему. Могу по-плохому.
Почва ушла из-под ног и меня будто бросили в глубокий колодец. Правда, весьма странный. Я видел, что происходит вокруг моего тела, понимал, что чувствую. Вот, к примеру, сейчас взял и почесал причинное место. Ну, как почесал. Скорее уж довольно продолжительное время подержал, совершая поступательные движения. Понимание, что не контролирую себя ошеломило. Не привык как-то, что тело живет собственной жизнью. Но еще больше удивило, когда меня так же неожиданно подняло наверх и впихнуло обратно.
– Понял теперь? – снова прогремело в голове, но уже тише. Видимо, валькирия все же отрегулировала громкость. – Три процента – это не шутки. И открывают неожиданные перспективы. Так куда идем мы с Пятачком?