Люди – крепкая и вместе с тем хрупкая конструкция. На войне я видел истинные чудеса человеческого духа. Но знал, что любого можно сломать. Не знаю, во имя чего пацаны заперли здесь этих бедолаг. И что с ними делали. Но все пленники сломались. И теперь их не починить. Я переставил флажок у автомата на одиночную стрельбу, после чего решительно вошел внутрь.
Они не сделали ничего. Не кричали, не пытались сопротивляться, лишь некоторые чуть заметно вздрагивали от резкого звука. Просто ждали своей очереди. Потому что для каждого подобное было своеобразным освобождением. А я, закончив начатое, вытер выступивший холодный липкий пот и вышел наружу.
– Так будет лучше, – сказал я то ли группе, то ли самому себе. – Они уже все равно мертвы.
– Давайте уберемся отсюда подальше, – выпрямилась Гром-баба. – И поскорее.
– Вот уж хрен, – отозвался я. – Люди были заперты здесь неслучайно. Их к чему-то готовили. И вряд ли эти двое. Мы останемся, устроим засаду и подождем остальных. У меня к этим мерзавцам много вопросов.
Глава 3
– О, гляди, жмурик, – сказал тоненьким, почти девчачьим голосом долговязый парень. – И вон там еще один. Огонек с Бурым по ходу их завалили.
– Как-будто есть другие варианты. Интересно, откуда эти жмуры пришли. И еще, где Огонек и Бурый? – спросил у него конопатый коротышка.
– В доме, наверное, – неуверенно ответил долговязый.
– Там же воняет, – протянул третий, рыжий, как солнце.
Их оказалось чуть меньше, чем я предполагал. Четверо. Примерно одного возраста – тринадцать-четырнадцать лет, одеты кто как, но с оружием. Калаши, один Вепрь, прямо за ремень заткнуты пистолеты. Надеюсь, они на предохранителе, а то неровен час так что-нибудь себе отстрелят. С другой стороны, такие мрази и не должны размножаться.
Что пацаны имели к оружию весьма далекое отношения – я понял сразу. К примеру, долговязый держал Калаш на ремне за левым плечом, стволом вверх, руки в карманах. Да еще снял оружие с большим запозданием, а не сразу, как увидел «убитых нападавших».
Ну да, это раньше у ребят в школах была военная подготовка. Которая впоследствии сменилась на патриотическое воспитание. А там знание огнестрельного оружие уже не самое важное.
Коротышку я определил за главного в этом отряде. Слишком уверенно он вел себя. Да и первый подошел к убитому, внимательно разглядывая того.
Что до «жмуриков», тот здесь пацаны не ошиблись. Точнее, сделали правильное предположение, на которое я и рассчитывал. Поэтому мы специально одели пару убитых пленников, и положили их лицом вниз. Будто пара бродяг случайно забрела сюда.
Одежду взяли за домом, в том самом дворе, куда и вели кровавые следы. Бог знает зачем и почему, но именно здесь эти малолетние ублюдки раздевали своих жертв, снимая все ценное. И даже аккуратно все сортировали – сложенные джинсы к штанам со стрелками, рубашки к футболкам и майкам, ботинки и туфли каблук к каблуку, украшения в железную коробку из-под конфет. Аккуратисты херовы. Вот на этом этапе сдался Слепой, согнувшись и забулькав горлом. Как ни странно, на выручку пришла Алиса. Именно она помогла мне одеть трупы, хоть и ее заметно потряхивало от вида изуродованных мертвых тел.
Казалось, бесполезное занятие. Вот только если бы пацаны пришли на звуки выстрелов и увидели разбомбленный дом с выбитым окном, то напряглись бы сразу и тут же пустили в ход все свои умения. А трупы, тем более чужие, они довольно сильно отвлекают внимание. Вот и сейчас, когда малолетние ублюдки сгрудились над одним из мертвых людей, они смотрели куда угодно, только не по сторонам. А тем временем карательный отряд взял их уже в кольцо. Нас я называл теперь именно так.
– Бля, это же один из этих! – коротышка носком ботинка перевернул труп.
Под «этими» подросток явно подразумевал пленников. Ублюдки ожили, как рой рассерженных пчел, загалдели, даже не сразу заметили, что зеленый ковер под их ногами ожил, опутывая конечности. Это я так уж, для перестраховки. А когда пацаны завертели головами, то увидели молодого человека с роскошной, чуток беспорядочной шевелюрой и неестественно вытянутым ртом. А уже потом ощутили на себе, что значит инфразвук.
Признаться, от корчащихся на траве уродов, которых все больше опутывали побеги, не позволяя пошевелиться, в душе возникало нечто, похожее на удовлетворение. Я кивнул Крылу, показав на троих подростков, и тот быстро подлетел и усыпил их, оставив для разговора коротышку. Слепой тут же подошел к нему, прижав дуло автомата к голове, и мы стали ждать, когда этот недоросль придет в себя.