Их сбила машина, водитель которой заснул за рулем. Банальная до ужаса авария, сломавшая не одну жизнь. Привезенные оказались женой и дочерью известного тогда прокурора, Аркадия Васильевича Городного. Он был настоящим профессионалом своего дела, а также авторитетом в криминальных кругах. Его боялись, презирали и уважали одновременно.
Несмотря на попытки моего отца и проведенную операцию, девушка по имени Елизавета умерла. Отец боролся за ее жизнь двенадцать часов, он сделал все как надо и практически спас жертву аварии от смерти, но в последний момент ошибся. Он просто ошибся. Начав торжествовать слишком рано, отец задел сердце и убил своего пациента. Это было в половине первого ночи, 12 сентября 1990 года. Это был день, когда наша семья лишилась нормальной жизни. День, когда морально умер мой отец.
Не буду вдаваться в подробности, но как нетрудно догадаться, Аркадий Городный обвинил отца в смерти своей жены, пообещал засудить его и посадить на всю жизнь. Не знаю как, но отец оправдался, однако, лишился квартиры и работы. Мы переехали в Ржевку, тот район, в котором я прожил всю жизнь. В самый неблагополучный район Санкт-Петербурга. Отец не смог пережить всего позора, обрушившегося на него, начал пить и скончался через несколько месяцев. Он запил не от горя, не от чувства стыда, а потому, что лишился места и уважения петербургских высокопоставленных лиц. Дома же, как рассказывала мне моя мать, он каждый день проклинал Елизавету Городную и ее дочь. Он проклинал их, жертв несчастного случая, а не заснувшего водителя, и даже не Аркадия Городного. Он ненавидел мертвых людей. И ненависть сожгла его изнутри».
Глава 4
«Вчера я, кажется, начал говорить о Варе и ее звонке. Перечитывая все, что было написано мною об отце, я теперь отчетливо понимаю, что чувствую к нему презрение. Прости меня, Господи, что я терпеть не могу своего собственного отца. Умершего отца.
Так вот, о Варе. Она позвонила мне еще раз, но в этот раз говорила без слез и крика. Моя жена произнесла небольшой монолог: «Женя, я не знаю, что случилось. Да и не могу этого знать, ведь ты ничего мне не объясняешь, ничего не говоришь. Я люблю тебя и всегда буду любить. Я все еще надеюсь, что ты вернешься, что все будет как прежде. Меня убивает мысль о том, что ты, возможно, полюбил другую женщину… Мне легче думать, что ты сошел с ума. Я просто… просто, знаешь, думала, что это на всю жизнь. Тогда, увидев тебя впервые, я и подумать не могла, что когда-нибудь стану твоей супругой. Но так случилось: я приняла из твоих рук кольцо, и я об этом не жалею. Я никогда не буду об этом жалеть, даже если ты скажешь мне, что изменил. Мне просто важно знать: любишь ты меня или кого-то другого? Скажи мне, Женя, пожалуйста, скажи». Я слушал это спокойно, без волнения. Я дождался, когда она закончит и, выждав паузу, ответил без дрожи в голосе: «Я никого не люблю, Варя. И я тебе не изменял». «Если ли шанс, что ты вернешься ко мне?»– последовал ее вопрос. «Нет, никогда». Она бросила трубку. Теперь, кажется, все точно кончено».
Глава 5
«С последней записи прошел год. Даже не знаю, почему я так надолго оставил этот «дневник». Мы с Варей официально разошлись. Мне пришлось вернуться ради этого в Россию, на несколько дней. В ЗАГС Варя, естественно, не пришла. От нее был прислан представитель с нотариально заверенным заявлением на развод. Все прошло быстро и довольно безболезненно. Для меня – безболезненно. Не знаю, правда, как для нее. Я ни разу не пожалел о своем решении. Впрочем, не думаю, что этим стоит гордиться.
После ЗАГСа я пошел на Невский проспект. Зашел в мое любимое кафе, выпил смородиновый чай и съел кусок приторного шоколадного торта. Никогда не чувствовал я себя таким одиноким, как в тот день. Но это было приятное чувство. Мне было хорошо от него. Перекусив, я взял такси и отправился в Ржевку. Что-то непонятное тянуло меня в район моего детства.
Сев в машину, я уже знал, что дорога предстоит скучная, двух-, а может и трехчасовая. Чтобы хоть как-то скоротать время, я достал телефон, открыл «заметки» и стал писать. Писал для работы: один итальянский бизнесмен «по дружбе», которой у нас с ним никогда и не было, попросил меня написать сценарий для клипа своего знакомого «недопевца». Терпеть не могу клипы. Терпеть не могу писать для них сценарии. Они всегда получаются неполноценными, неживыми. Я не могу создать мир, поселить в него людей, с чувствами, характерами, жизнями, не могу начать раскрывать их, не могу заставить их любить или ненавидеть, чтобы потом оборвать и уничтожить все через пять минут. Когда закончится песня. Не могу, не умею и не хочу. Но я согласился помочь своему «другу». И сам не знаю почему.