Когда мы ступили на борт, вечеринка была уже в самом разгаре. На палубе танцевало, общалось, выпивало, развлекалось огромное количество людей. Это была одна большая движущаяся масса. Ко мне стали подходить знакомые, я обменивался с ними несколькими фразами, представлял Варю, слушал их восторженные комплименты и спешил поскорее уйти. Варе нравилось на этом празднике жизни. На нее обращали внимания, в особенности лица мужского пола. Однако я чувствовал себя спокойно на этот счет: во мне никогда не закипала сильная ревность.
Яхта, на которой мы перемещались в тот вечер, была любимой у Бруно. Он дорожил ей больше, чем собственной жизнью, и проводил все самые грандиозные вечеринки именно на ней. Это была большая, длиной около сорока метров, трехпалубная, с дополнительным нижним жилым отсеком яхта, оформленная снаружи и изнутри в лучших традициях стиля «хай-тек». Минимализм в сочетании с шиком и изяществом делал яхту по-настоящему роскошной. Корпус судна, сделанный из стеклопластика, черный, чуть отдающий синевой, глянцевый и блестящий, выглядел эффектно и благородно. Изнутри всё так и кричало о миллионах и миллионах евро, отданных за это морское чудо. В интерьере преобладали темные оттенки, кое-где взгляд ловил белые и серебряные вставки и покрытия. Всюду ярко светили прожекторы, в потолки были встроены светодиодные лампы, которые каждую секунду меняли цвет, отчего создавалось ощущение «вечной дискотеки». В общем-то, так и было. Это судно никогда не засыпало, оно вечно находилось в будоражащем движении.
Наверное, стоит провести небольшую, но очень увлекательную экскурсию по этому плавающему «острову безудержного веселья», как довольно нескромно называл свою яхту Бруно.
Итак, вы поднимаетесь на борт и оказываетесь на первом уровне. Пройдя шагов десять, вы видите перед собой стеклянную широкую дверь, ведущую в ресторан. Свернув налево или направо, вы окажитесь на прогулочных палубах, предназначенных для отдыха на свежем воздухе, приема солнечных ванн, общения и, конечно, употребления спиртных напитков. Однако не хотите ли пройти вперед и открыть ту самую стеклянную, с металлическими вставками по бокам, дверь? Не хотите? Очень жаль. Но, пожалуй, я попытаюсь уговорить вас. Представьте огромный сияющий зал, где играет приятная музыка, не умолкает оживленный разговор гостей, где вас обслуживают официанты и официантки удивительно привлекательной наружности, где витают чудесные ароматы и где чувствуется богатая жизнь. Вы и теперь не хотите окунуться с головой в это место, в эту атмосферу, не хотите испытать на себе, что называется, истинное счастье? Хотите. Я знаю, что хотите. И я вижу ваши глаза, загоревшийся в них огонек, так свойственный всем нам грешным. Конечно, я утрирую. Конечно, я презираю всех гостей этой яхты и этого ресторана. Конечно, я бы с радостью облил это место всем алкоголем, что хранится в подсобных помещениях этого судна, в барах, в руках у «друзей» Бруно и поджег бы. И смотрел бы на пламя долго. Очень и очень долго. Нет, я не псих. Я просто другой человек… Моя душа не такая развратная, не такая пьяная, я люблю, вернее, любил только одну женщину, поэтому я не такой как они… Как бы я хотел так думать. Знаешь, читатель, мне очень трудно писать об этой яхте и о том, что там случилось. Я не возвращался к той ночи два года и сейчас, начиная вспоминать, переживать и осознавать все заново, я чувствую такую дикую боль, такое сильное отвращение, такую ненависть. Я сижу сейчас за ноутбуком, пишу эти строчки, и я плачу. Как маленький сопливый ребенок. Я плачу от осознания того, что все это время, все эти два года я скрывался от самого себя. Я бегал от правды. Как трус, как самый подлый трус. Я настоящий дождевой червь, а то судно, и то, что на нем случилось – это человек, который вот-вот наступит на меня и раздавит. Я чувствую, что именно сейчас это и произойдет – именно сейчас меня раздавят.
Хорошо, я не буду забегать вперед и продолжу свою экскурсию. Ты открываешь дверь, заходишь в ресторан и сразу начинаешь морщиться от яркого, неонового света. Фиолетовые лампы установлены везде, они слепят неподготовленные глаза. Однако затем ты привыкаешь и начинаешь осматриваться. Справа от тебя во всю длину помещения протянулась барная стойка, сделанная из черного металла, со встроенными неоновыми лентами по всему периметру. Барные стулья, с высокими ножками и сиденьями белого цвета, заняты гостями, заказывающими напитки у молодых барменов и отдающих за это по несколько тысяч евро. Настенные стеклянные полки уставлены бутылками с самыми разными напитками: там даже есть настоящая русская водка. Правда, ни разу не видел, чтобы кто-то ее брал. Остальная часть зала представляет собой непосредственно сам ресторан. Около десятка широких, с белоснежной глянцевой поверхностью столов образуют два ряда, расположенные ближе к бару. К каждому столу приставлено по четыре прозрачных стула закругленной формы. Вдоль левой стены, столы расположены на небольшом возвышении. Вместо стульев, тут стоят широкие серые, обитые кожей диваны, на которых помещаются по два-три человека. Практически нет свободных мест, шумно и даже душно. Особое внимание важно уделить украшению столов. На каждом из них, посередине, можно увидеть вытянутую, стеклянную вазу с одной красной розой. Цветы меняют каждый день, поэтому украшение всегда остается свежим и молодым. Почему именно розы? Все просто: мать Бруно обожает эти цветы. Правда, она никогда не бывала на этой яхте и вряд ли когда-нибудь появится на ней. Если пройти через весь ресторан, то впереди можно заметить несколько дверей. Две из них ведут в гальюны (так называют «туалеты» на кораблях), одна – в камбуз, или по-другому на кухню, а еще несколько – в специальные VIP-комнаты, предназначенные для особых гостей. Еда в этом ресторане подается до безумия вкусная. Шоколадные вафельные торты с творожным кремом, стейки из мраморной говядины, лобстеры с черной и красной икрой, трюфели в винном соусе, мидии в томатном бульоне, подаваемые с хрустящим картофелем, мороженое, украшенное бриллиантами и хлопьями пищевого золота, выносятся расторопными официантами на серебряных подносах и доставляются гостям. Не знаю, какой средний чек в этом заведении, но помню, что однажды, один нефтяной магнат, гостивший у Бруно, оставил здесь около полумиллиона евро. Да, у богатых свои причуды.