— Неважно. Нам нельзя медлить.
Мне было некогда выуживать из нее признание, поэтому мы просто направились в обход озера по уже проложенной нами горной тропе. При свете дня тропа казалась круче, из-под ног сыпались камни, и Шарлотта очень скоро отстала от меня. Сновавший между нами Отто залаял, и я оглянулся. Она стояла, опустив голову и держась за бок.
Подойдя к ней, я заметил капельки пота, выступившие у нее на лбу, и неожиданную бледность.
— Что…
Шарлотта схватилась за мою руку, оставляя бурый след на рукаве моего тулупа.
— Рис. Боюсь, ты сейчас очень рассердишься на меня…
Сказав это, она упала.
XX
3 марта 1943 года
Дорогой отец!
Как же сильно я скучаю по дому.
Я успел подхватить Шарлотту. Ноги не держали ее. С женщиной на руках я спустился с небезопасного хребта на тропу, идущую вдоль берега озера. Встав на колено, я снял с Шарлотты рюкзак и запасную кобуру, отбросил и то и другое в сторону и, осторожно придерживая голову, уложил Шарлотту на землю. Голова у нее была теплой, а волосы струились между пальцев, словно прохладный шелк. Отто, скуля, кружил вокруг нас.
— Тихо, bach! Лежать! Место!
Он повиновался, свернувшись около головы Шарлотты и положив морду ей на плечо.
Трясущимися руками я расстегнул пальто и отогнул ворот.
— Esgob annwyl, святые угодники, Шарлотта. Cachu hwch, вот дерьмо.
— Что, все так плохо? — Голос у нее задрожал.
Пуля оставила дыру под левой грудью. По голубой ткани платья вниз до середины бедра расходилась кровавая полоса.
Я встал.
— Жди меня. Грузовик недалеко уехал, я…
Она ухватилась за край моей штанины.
— Это привлечет ненужное внимание к детям и тем женщинам. Недалеко отсюда, во Франции, есть больница. И… я не хочу расставаться с тобой.
Я встал рядом с ней на колени и провел рукой по лицу.
— Cachu. Ffyc.
— Это что, ругательства?
— Так и есть. — Руки у меня дрожали. — Дерьмо. Твою мать. Coc oen. Хрен бараний.
Она рассмеялась, но смех захлебнулся стоном.
— Впервые слышу, как ты ругаешься.
— А как ты думала? Я злюсь. Глупая женщина! Enaid, душа моя, почему ты мне ничего не сказала? — Она потянулась к ране, но я перехватил ее руку. — Не надо. — Не рассчитав движений, я прижал ее ладонь к щеке и коснулся губами пальцев.
Она сглотнула и заморгала.
— Не было особого смысла тебе об этом говорить. Я… я думаю, уже слишком поздно.
— Не говори ерунды. — Я выпустил ее руку и снял с себя рюкзак.
В аптечке первой помощи, похоже, ничего для данной ситуации предусмотрено не было. Мне захотелось швырнуть железной коробкой о скалу. Я расстегнул пять пуговиц от воротничка до пояса, потом ножом разрезал ткань до живота.
— Мог бы разорвать, — с трудом проговорила Шарлотта. — Не думаю, что это платье удастся восстановить.
— Молчи!
Я осторожно оторвал набухшую кровью ткань от раны. Темная маленькая дырка зловеще выделялась на коже. Тихо-тихо я перекатил Шарлотту на другой бок и проверил спину. Выходящего отверстия не было.
Кровь толчками вытекала из раны. Доставая из аптечки бинт, я чувствовал на себе взгляд Шарлотты, но не решался посмотреть на нее. Она казалась такой невыносимо хрупкой. Ее ребра походили на птичью клетку. Гладкая бледная кожа была заляпана кровью. У меня перехватило горло и защипало глаза. Развязав тесемки на поясе и бедре, я снял с молодой женщины кобуру и спрятал кольт в рюкзак.
Потом я прокашлялся и наложил на рану повязку. Руку Шарлотты я положил поверх повязки.
— Держи так, но не дави. — Концы я обмотал вокруг тонкого туловища. — Так сойдет.
Шарлотта постепенно убирала руку, а я продолжал обматывать ее бинтом, пока его не осталось лишь для того, чтобы завязать узел на боку. Я извлек из аптечки еще одну упаковку и повторил манипуляцию.
Закончив, я встретился с Шарлоттой взглядом — ровно в тот момент, когда слеза выкатилась из уголка ее глаза и потекла по виску. Отто ткнулся мордой ей в шею, а я успел поймать большим пальцем слезу, пока она не попала в волосы.
— Тебе больно?
Шарлотта покачала головой:
— Мне страшно.
Я сглотнул. Мне тоже было страшно.
— Не стоит бояться. Все будет хорошо.
— Я не смогу идти дальше, а ты не сможешь перенести меня через гору.
Я надел на себя рюкзак и снова завернул ее в пальто.
— Держись за шею! — Я поднял Шарлотту на руки и осторожно встал, стараясь не потерять равновесие на неровной тропе. Она положила голову мне на плечо, а я прижался губами к ее волосам. — Смогу и перенесу.