Ну конечно! Я для него лишь избалованная девчонка. Или кем он меня считает? Что значат все эти его слова?
– Вы мне угрожаете, ваше высочество? – с вызовом вскидываю я подбородок.
– Ну что ты, любовь моя, – издевательски усмехается он. – Как я могу угрожать своей будущей жене? Вреда я тебе никогда не причиню. А вот немного проучить, в воспитательных целях, тебя бы не мешало.
Это «любовь моя» звучит в его устах почти как насмешка. Какая я ему «любовь»? При наших-то отношениях.
– Я уже говорила. И ещё раз повторю. Я никогда не буду вашей женой! Вы мне не нравитесь. И моё воспитание не ваша забота.
О том, что я уже давно не ребёнок, чтобы меня воспитывали, лучше промолчу. Уже догадываюсь, что он мне ответит. Снова папочкиной дочкой назовёт.
– Можешь повторять сколько угодно. Твоё тело говорит иное, малышка. Ты ответила на мой поцелуй. И наслаждалась им. Не так реагируют на мужчину, который не нравится. Поэтому я дам тебе ещё немного времени подумать. Признаться самой себе.
Его губы чертят дорожку от виска до уха, прихватывают мочку, обдавая кожу горячим дыханием. И снова я не могу справиться со своим предательским телом, которое какого-то беса испытывает при этом удовольствие.
− Тут не о чем думать, − бормочу я упрямо.
− И тем не менее ты будешь это делать. Будешь вспоминать, что чувствовала в моих руках, и гадать, что испытаешь в следующий раз.
− Нет, − выдыхаю, закрыв глаза. Да что со мной вообще творится? Откуда этот жар в животе? Почему я допускаю происходящее? Не зову на помощь, не отбиваюсь… позволяю ему…
− Да, малышка, − хрипло обещает он мне. Отпустив запястья, берёт в ладони моё лицо. И снова целует. Жадно. Порочно. Настойчиво. Будто клеймит собой. – Ты моя. Все эти годы была моей. И будешь. Навсегда. Только. Моей. Пора тебе это осознать.
Мои руки опускаются ему на плечи, пальцы впиваются в напряжённые мускулы.
− Нет, − мотаю головой, наконец находя в себе силу воли воспротивиться этому безумию.
Вместо ответа Азим снова усмехается. С таким видом, будто я уже проиграла в этом споре. Доводя этой ухмылкой до бешенства. А потом и вовсе отпускает меня, отступая на пару шагов.
− Беги, принцесса. Можешь сказать его величеству, что его приказ выполнен. Ты извинилась, а я эти извинения даже принял. Думаю, в наших с тобой отношениях мы разберёмся сами.
Вспыхнув от очередного напоминания о том, что я действовала не своим умом, а по приказу отца, глубоко вдыхаю. Во мне снова закипает злость.
С губ так и рвётся очередная ядовитая колкость, но я усилием воли останавливаю себя. Это ни к чему хорошему не приведёт. Он уже продемонстрировал, как может эффективно заткнуть мне рот, переиграть и выбить с колеи.
Сжав зубы, шумно выдыхаю под насмешливым мужским взглядом, чтобы хоть как-то унять бурлящие во мне эмоции. И, нащупав дверную ручку, сдвигаюсь так, чтобы открыть дверь и сделать самое разумное в этой ситуации – тактически отступить. Пусть это и выглядит бегством.
Хотелось бы думать, что я потом смогу гордиться таким разумным решением. Но я уже ощущаю себя так, будто проиграла эту битву. Что ж… тогда мне во что бы то ни стало нужно выиграть следующую. Чтоб не думал, что я буду его.
− До встречи на моей территории, принцесса, − несётся мне вслед многозначительное и многообещающее прощание, когда я уже выскакиваю в коридор, захлопывая за собой дверь.
О боги!
Прижав пальцы к пылающим губам, я закрываю глаза. Иду прочь, едва разбирая дорогу. Как я теперь поеду с семьёй в Босварию на коронацию? Ведь это действительно будет его территория. Он там принц и один из наследников престола. Внук теперешнего и племянник будущего короля. Один из влиятельнейших и самых могущественных людей королевства.
Надо наверное придумать причину, чтобы остаться. Не выдержу, если опять придётся терпеть его самодовольство. Или такие вот… разговоры.
Но тогда я буду выглядеть трусихой. А это ещё хуже.
Нет, Сэйнары трусами не бывают. Я поеду и всем докажу, что он ничего для меня не значит. Докажу себе в первую очередь.
Глава 4
Королевский ужин и приём после него закончились. Босварийские гости, слава богам, наконец отправились домой. А я, успев побывать в дамской комнате и привести себя в порядок, прежде чем вернуться в зал, даже умудрилась не попасть под пристальное внимание своих родственников эмпатов, которые могли бы понять, что между мной и Азимом произошло. Мама отвлеклась на разговор со своей ближайшей подругой, герцогиней Гиерно, а потом к ним присоединилась ещё и графина Сатори, старшая сестра герцога Гиерно и тёща будущего короля Босварии. Тайрен был занят своей Раминой, а Софи в кои-то веки не отказывала своим поклонникам и танцевала почти весь вечер. О младшем брате Дастиане вообще молчу. Когда это мальчишкам подросткам, даже эмпатам, были интересны девчачьи переживания своих сестёр?