– Боже мой, как они прекрасны! – невольно выдохнул монах слегка подсевшим голосом.
– Если вы не возражаете, я бы хотел нарисовать именно такую картину, – предложил Леонардо.
– Какие же у меня могут быть возражения? – воскликнул монах. Поднявшись, добавил: – Леонардо, я немедленно отправляюсь в дорогу, чтобы сообщить братьям о вашем согласии. Ну а вас мы ждем в самое ближайшее время.
Уже на следующий день в сопровождении трех помощников Леонардо да Винчи отправился в монастырь Благовещения. Встречал его сам настоятель монастыря – сухонький старик с гладко выбритым, потемневшим от старости и изрезанным глубокими морщинами лицом, отчего его кожа напоминала кору древнего дерева. В небольших серых глазах, запавших глубоко в глазницы, пряталась вековая мудрость и откровенный интерес, не растраченный даже в преклонном возрасте. Улыбнувшись беззубым ртом, монах просто произнес:
– Меня зовут отец Бернард, я настоятель этого монастыря. Для нашей убогой обители большая честь, что картину нам будет рисовать такой великий мастер.
Леонардо да Винчи, едва улыбнувшись, отвечал:
– Вы преувеличиваете мои способности, отец Бернард.
– Скорее всего, я не в полной мере их даже осознаю, – понизив голос, заметил игумен. – Рассказывают, что в любом деле, за которое вы бы ни брались, вы всюду достигаете совершенства. Признаюсь откровенно, мне бы хотелось убедиться в этом лично. Прошу вас, проходите. – Монах повел за собой гостей, слегка растерявшихся от столь приветливого приема. – Вы, наверное, устали с дороги, я скажу братьям, чтобы они вас покормили.
– Нам бы хотелось сначала увидеть стену, которую следует разрисовать, – настоял Леонардо.
– Вы бы немного потерпели, маэстро, – но, поймав взгляд Леонардо, поспешил поправиться: – Впрочем, как вам будет угодно. Пойдемте за мной к алтарю.
Через небольшой монастырский двор, выложенный диабазовыми плитами, прошли в помещение собора, поразившее своим великолепным убранством. У входа гостей встречала скорбящая Мадонна. Невольно попридержав шаг, Леонардо всмотрелся в лицо, застывшее в камне. В груди защемило – на него смотрела Цецилия Галлерани, которую он полюбил, когда служил при дворе герцога Сфорца. Впоследствии Цецилия вышла замуж за престарелого графа и родила четверых детей. Злые языки судачили о том, что к графу они не имеют никакого отношения в силу его полнейшей немощности. После смерти престарелого супруга Цецилия Галлерани открыла салон, куда приглашала модных художников и писателей, и в кругу знати пользовалась немалым уважением.
Обернувшийся игумен заметил перемену, произошедшую в лице маэстро, но сделал вид, что ничего не заметил, – он прожил долгую жизнь и умел скрывать удивление, – кто знает, какие мысли потревожили Леонардо, взиравшего на прекрасный лик, запечатленный в камне.
– Вот здесь, – показал Бернард на небольшой прямоугольник белой стены высотою около двух с половиной метров и длиной не более трех.
Леонардо подошел к шероховатой стене, провел широкой ладонью по отштукатуренной белой глади и удовлетворенно кивнул:
– Стена ровная, не хуже холста. И штукатурку нанесли хорошо.
– Братья постарались, – сдержанно ответил игумен.
Тщательно промерив стену, Леонардо наметил контуры будущей экспозиции, делая при этом на небольших листках зарисовки фигур. Незаметно сгустились сумерки, при свете колыхающейся свечи в самом центре стены он начертил лицо Младенца.
– Сначала мы сделаем эскизы. Я их вам покажу, возможно, у вас появятся какие-то пожелания, а после можно будет расписывать стену.
– Буду ждать с нетерпением ваших рисунков. А теперь прошу в трапезную.
После ужина настоятель выделил для мастерской просторную и хорошо освещенную комнату, где в праздничные дни проходили торжества. Леонардо приступил к рисованию эскизов.
Написание картины давалось ему легко. Очевидно, подобное состояние и называется вдохновением. Тщательно продуманные образы как будто бы сами просились на картон и благодаря умелой руке мастера выглядели одухотворенными, как будто бы отмеченными Божией благодатью. От работы Леонардо да Винчи отрывался лишь только для того, чтобы наскоро перекусить, глотнуть в монастырском дворе вольного воздуха и вновь с прежним воодушевлением взяться за работу.
Через две недели состоялся показ эскиза. В комнату для празднеств, ставшей для Леонардо на время мастерской, потянулись прихожане, рассчитывая увидеть нечто особенное. И когда они перешагнули комнату, то сполна были вознаграждены за ожидание. На картоне цветными карандашами были запечатлены две женщины. Одна – совсем юная Мадонна и вторая, пребывающая в расцвете своей красоты, – святая Анна. Мадонна потянула руки к Младенцу Иисусу, который крепко держал небольшого ягненка, лежавшего у его ног. Мальчик в ожидании посматривал на улыбающуюся мать, взгляд которой был наполнен родительской любовью…