— Да — да! Я помню, что должна исполнять роль вашей жены…
Андрей наклонился ко мне и взял пальцами за мокрый от слез подбородок.
— Нет Тася. Не играть роль моей жены — а БЫТЬ моей женой. А это совершенно разные вещи.
Он замер в миллиметре от моих губ, блуждал по лицу глазами, тяжело дышал, и мне показалось, что вот вот и он меня поцелует.
— А вы скажете правду, почему захотели, что бы именно я стала вашей женой?
Глава 21
Андрей
Даша вышла из спальни, и сразу же чуть не налетела на меня, караулящего снаружи.
— Ну что там?
— Счастливая Дева Мария с младенцем. — Фыркнула сестра и запросила чаю.
— Да хоть обпейся! Главное расскажи, как все прошло?
— А ты так не нервничай. А то у тебя со лба уже пот течет. Давненько я не видела своего брата таким взволнованным…
— Она и правда девственница?
— Да. Знаешь ли, так бывает у молоденьких, да и у не очень молоденьких женщин, которые еще не встретили свою вторую половинку. Тася, как я понимаю, на свою беду встретила тебя?
— Это почему еще “Тася на свою беду”? Я хочу ей помочь!
— А она то знает, почему ты хочешь ей помочь, Андрюш?
Дашка укусила пряник, и хлебнула из чашки, выжидающе глядя на меня.
— Или мне показалось?
— О чём ты?
— Как ты думаешь, о чём это я? Молоденькая светловолосая девушка с младенцем на руках… я невольно провела аналогию — молодой девятнадцатилетний Туманов. Молоденькая девушка, которая случайно от него забеременела…
— Хватит.
Холода в моем голосе хватит, что бы заморозить Африку к чертям собачьим. Я бью кулаком по столу раз. Потом второй. На третий — Дашина чашка падает на пол и разбивается.
— Прости. Я не хотела.
Но слов сестры я уже не слышу, потому что ухожу. И даже прощаться и благодарить не собираюсь, меня затопил гнев, а я не хочу причинять кому либо вред. Я еду в больницу, где была сегодня моя молодая жена Таисия, с нашим с ней ребенком, проверяю, все ли урегулировал Герман. Созваниваюсь с родителями девчонки, которых ждут слишком уж много новостей для одного дня. Потом я сижу у двери комнаты где спит моделька и не могу заставить себя войти.
Слова Даши ножом режут меня изнутри. Кромсают мои органы и не дают уснуть.
Даша не права.
Она не может быть права.
Я помогаю Тасе не из-за этого!
Ближе к утру хнычет младенец, а Таська спит, и я не хочу ее будить, забираю девочку, и бреду на кухню, читать инструкцию и делать смесь.
Взрослый же мужик, должен разобраться с такой мелочью.
Охрана провожает меня удивленными взглядами, но молчит, боясь вылететь с хорошо оплачиваемой и престижной работы.
Я грею чайник, неумело покачиваю кроху, сыплю смесь в бутылку, заливаю кипятком. Хрен его знает, почему там комочки и как вообще такой байдой кормить. Без интернета мне не обойтись, но кроха ждет. Смотрит таким умным и все понимающим взглядом. А ведь у нее даже имени пока нет. Тася так и не ответила, как хочет ее назвать.
Я держу в руках новую жизнь.
Менее чем за сутки я женился и стал отцом этого ребенка. Да, только на бумаге. Но мне так плохо, а эта малявка отвлекает. Я закутываю ее и выхожу на улицу как был, в футболке и тонких пижамных штанах, не заботясь о том, что уже но ночам холодно.
Девочка засыпает, а я просто сижу в кресле — качалке, слегка прикрыв глаза, пока не слышу испуганные Таськины шаги и голос.
Она ругается на меня, ребенка хватает, а я только и делаю, что смотрю на ее ноги длинные, и просвечивающееся через футболку белье. Я то толстокожий, но девчонка может и заболеть, поэтому я настойчиво толкаю ее к дому, в тепло. Там, где мы можем спокойно поговорить.
— А вы скажете правду, почему захотели, что бы именно я стала вашей женой?
Возможно я скажу тебе только часть правды. Только то, что тебе следует знать, но не больше. Остальное замуровано глубоко у меня внутри, и если это вытащить наружу, то ты, Тасенька, будешь бежать от меня с ребенком точно так же, как бежала от Басалгина.
Глава 22
Андрей
Я привык возвращаться в полный голосов дом.
Таська была шумной, любила включать музыку, танцевать под нее и петь, если никто не видит, но я видел. Урывками правда. Через не зашторенное окно, или стоя в двери, пока меня не заметят.
Прошла неделя и должны были приехать ее родители на траурные мероприятия.
Мы впервые поссорились, но даже это не могло повлиять на мое решение, быть с ней.
— Андрей… — Уже прогресс! Она перестала называть меня по имени отчеству и на “Вы”. — Что я скажу родителям?
— Правду.
— Как ты себе это представляешь?
— А ты им соврать хочешь? Что например? Если чужие люди знать не знают, была ты беременна сразу после выпускного или нет, то родная мать сто процентов в курсе! Единственное, чего ты добьешься, так это причинишь ей еще больше боли. Ей не сладко сейчас.
Да и я уже с ними разговаривал по телефону, обговаривая детали.
Мама Таськи плакала, отец пытался наехать и обвинить меня во всех смертных грехах, но потом понял всю серьезность моих намерений, проблем в которые ввязалась Татьяна и отступил.
Главное было — оградить их от возможного общения с Басалгиным. Мои люди следили за телефонными разговорами, передвижениями, да а всем подряд, но прямых попыток забрать тело Татьяны или присутствовать на похоронах криминальный авторитет не предпринимал.
Таська же, хоть и плакала по ночам, думая что я ничего не замечаю и не слышу, днем окуналась с головой в материнство, не замечая ничего другого вокруг. Девочка была её. Безоговорочно.
Даже родителям она не хотела до конца признаваться, что ребенка рожала не она, а старшая сестра.
В ней играли эмоции. Отчасти детские и наивные, но взрослеть всегда приходится резко. Наступает такой момент, когда жизнь бьет тебя мордой об асфальт, фигурально выражаясь, и хочешь — не хочешь, но нужно подстраиваться!
— Тася, это не обсуждается.
— Им от этого не легче будет.
— Я так не считаю.
— Да кто тебе дал право решать то?
— Ты. Когда подписала наше свидетельство о браке.
Я выпил кофе, позвонил водителю, уточнить встретят ли они родителей Таси, потом глянул на ребенка перед уходом из дома.
— И еще один вопрос остается не решенным…
— Мы вроде бы все подготовили…? — Девушка стояла в пижаме посреди кухни и складывала крошечные детские вещички аккуратной стопочкой.
— Имя. Ей нужно имя.
Тася села на стул и спрятала лицо в ладонях, опять разводя влажность.
Женщина есть женщина. В любом случае.
Пришлось опускаться на корточки, погладить по макушке и расцепить мертвую хватку, заглядывая в глаза.
— Ты не виновата в том, что произошло. Ты ничем не могла помочь, или изменить то, что случилось. Твоя сестра сама делала выбор с кем состоять в отношениях и рожать или нет ребенка, который в результате этих отношений появился.
— Она была бы лучшей матерью, чем я. — Всхлипнула девчонка.
— Мы этого уже не узнаем.
Поддаваясь порыву, я провел большим пальцем по мокрой щеке, наклонился и коснулся соленой кожи губами.
Даже если она и была ошеломлена, то не сказала ни слова, и не отстранилась в страхе или отвращении. Возможно, хоть самую малость, но я ей нравился.
— Андрей, подожди!
Я хотел встать, но она меня удержала. Закусила нижнюю губу, от чего та налилась ярко алым цветом.
— Что, Тась?
— Когда родители приедут… нам же. Ну это… ка бы…Понятно же?
— Ничего не понятно. — Честно ответил я.
— Спать! Нам же нужно вместе спать!
— Ах это… Было бы не плохо. Рад, что ты сама предложила.
И пока она, вся красная как рак, думала как опровергнуть мою догадку, я, смеясь, вышел из дома и поехал в Администрацию.
Впервые мне хотелось побыстрее расправиться с делами и вернуться.