Пару раз мы останавливались около рыбаков, которых в это время было достаточно на набережной. Женя интересовался уловом, мужчины в ответ хвастались трофеями.
— Ну ничего себе, куда мы с тобой забрели, — сказала я, когда осознала, сколько мы прошли.
— А куда мы с тобой забрели?
— Это уже другой район. Вон там, — показала я рукой на двухэтажный дом через дорогу, — жила моя бабушка. А вон там, — кивнула на противоположный берег, — прошло моё школьное детство.
На меня обрушились теплые воспоминания. Как же хорошо было в детстве. Когда рядом молодые родители, оберегающие тебя от проблем. Когда простые радости заключаются в том, что ты играешь с друзьями во дворе, покупаешь мороженое за двадцать копеек или идешь в воскресенье в кино на утренний сеанс. И больше ничего не нужно. Твое сердце замирает от поцелуя и теплых объятий мамы, или от того, что на день рождения тебе дарят долгожданную собаку.
— Юль, ты что загрустила? — Женя вывел меня из воспоминаний.
— Здесь столько всего связано с моим беззаботным детством, что волей-неволей начинаешь погружаться в прошлое.
К горлу подступил ком, а глаза защипало от подступивших слез. Я резко отвернулась, чтобы Женя не заметил их. Не хотелось, чтобы он посчитал меня сентиментальной дурой.
— Давай посидим немного? — предложила я, указывая на ступеньки, ведущие к воде.
— Давай, — согласился он, но не сдвинулся с места, а вместо этого стал оглядываться по сторонам.
— Ты что ищешь?
— Подождешь меня здесь?
— Хорошо, подожду.
— Я быстро, пару минут. Не переживай и ничего не бойся.
— По-моему, это ты переживаешь, — засмеялась я. — Иди, я никуда не денусь.
— Прости, это у меня профессиональное, — он коснулся моего плеча и направился в сторону, противоположную от Невы.
Женя перебежал дорогу и скрылся под аркой четырехэтажного дома Сталинской постройки. Я пожала плечами, спустилась вниз и присела на ступеньку.
Мимо как раз проплывала небольшая яхта, с борта которой доносилась энергичная музыка. На палубе танцевала компания из трех мужчин и двух молодых девушек. Я искренне завидовала их молодости и беззаботности.
Мелодия была такой заводной, что я начала непроизвольно покачивать головой в такт доносившейся музыке. Одна из девушек на яхте помахала мне рукой, я тоже махнула ей в ответ. Спустя несколько минут яхта скрылась за поворотом, оставив меня наедине со своими мыслями.
— А вот и я, — за моей спиной послышались шаги и голос вернувшегося Жени.
Он присел рядом. В руках у него была бутылка шампанского, пластиковые стаканчики и шоколадка.
— По какому случаю банкет? — спросила я.
— Без повода. Сегодняшнему вечеру не хватает немного романтики.
— Даже так? — я с интересом посмотрела на Евгения.
— Угу, — ответил он и стал открывать бутылку.
— Ясно. А как ты шампанское купил? Ведь уже не продают, — в подтверждение своих слов я посмотрела на наручные часы.
— Не забывай, где я работаю, — ухмыльнулся Женя.
— Интересно…
— Ничего интересного. Юль, — Женя смотрел на меня с хитринкой. — Ладно, я просто в кафе зашел и купил у них, — он кивнул в сторону дома, куда он ходил.
Я обернулась и увидела неприметную вывеску «Кафе Венеция».
— Так, если вопросов больше нет, — Женя как раз открыл бутылку, — предлагаю наполнить бокалы и выпить за прекрасный питерский вечер.
Он разлил шампанское по стаканчикам, я открыла шоколадку, и мы сделали несколько глотков. Я смотрела на серую поверхность Невы, по которой бежали небольшие волны, плюхаясь о мраморную набережную и разлетаясь мелкими каплями в воздухе. Потом я повернулась к своему спутнику и взглянула на нас с Женей как бы со стороны. Два взрослых прилично одетых человека, сидят на ступеньках и выпивают из пластиковых стаканчиков. Какая-то небывальщина. Ладно, если бы нам было лет по восемнадцать. Но нам уже даже не по тридцать.
— Последний раз я так сидела на том берегу с одноклассниками, когда мы отмечали Последний Звонок, — задумчиво сказала я. — Мы были наивные и строили планы на жизнь, загадывали желания.
— Сбылись?
— М?
— Желания твои сбылись?
Я не ответила, так как мысленно унеслась в тот далекий майский день.
***
Утром была торжественная линейка. Мы читали стихи, пели песни учителям и родителям, слушали их наставления. Мы были рады, что наша школьная жизнь заканчивается, и мы стоим на пороге чего-то нового. У нас был очень дружный класс, в котором никогда не было крупных конфликтов. В нашем классе даже не было «козла отпущения», над которым обычно все издеваются. Единственным человеком «со странностями» был Артем Румянцев. Артем носил очки с сильными диоптриями, жил с бабушкой и писал прекрасные стихи и песни, которые заставляли думать. Ребята из параллельных классов звали его Трубадуром и старались подколоть при любой возможности. Но мы стояли за него горой и всегда давали отпор.