Уже другой бандит повернулся на странный шум. Не удовлетворившись внезапно наступившей тишиной, он подал товарищам знак и, достав из ножен саблю, начал подниматься в гору.
«Надо срочно сменить позицию и зайти с другой стороны, иначе эффект неожиданности окончательно пропадёт»
— Ой...
Я повернулся к демону: над беднягой стоял огромный детина, держащий около его горла нож. С виду гигант мог бы переломить человеческое тело Фикуса пополам и даже не вспотеть.
«Караульный. Ну конечно же, какой атаман оставит отряд без присмотра...»
Я не знал, может ли Фикус умереть, если его пырнут ножом в человеческом теле, поэтому предпочёл выкинуть остатки косяка и поднять руки вверх, мол, — «сдаюсь».
— Что, олухи, думали нагреть нашего дядю Богдана? — гигант грозно засмеялся. — Чёрный Богдан не прощает идиотов. Теперь вашим задницам...
— Микола, что за хрень тут делается? — поднявшийся разбойник протёр заспанные глаза и опустил саблю. — Кого ты поймал?
— Воры, Сашка. Обыкновенные ворюги. — бандит приставил нож к горлу Фикуса поплотнее, и сталь оросилась кровью...
— Ах ты, шваль!
Демон дёрнулся, и разбойник без раздумий перерезал ему горло. Одна беда: на Фикуса это неудачное с виду обстоятельство ни капли не подействовало. Маленький блондинчик был живее всех живых и только больше не мог кричать, что скорее было даже плюсом, нежели минусом.
— Едрить, Микола, так это ж мертвяки! — воскликнул подоспевший разбойник, а затем поднял саблю и кинулся на меня с воинственным криком. Его вопли услышали, должно быть, все жители окрестных сёл.
Бедные душегубы, дремавшие на полянке, повскакивали с мест и как один бросились к нам в укрытие.
— Убью, как собаку! — над моей головой просвистела сабля.
Я не стал церемониться и вырвал из земли каменный столп. Он смачно врезался драчуну в голову и отбросил его на несколько метров, заодно раскроив ему тыкву.
Заметив проявление магии, Микола задрожал и, споро перекрестившись, бросился к мне, одним прыжком покрыв разделяющее нас расстояние. Культя поймала громилу за секунду до столкновения с моим куполом и, утянув беднягу на землю, схватила его за горло и принялась душить. Разведчик запищал.
К нам вплотную подбирался добрый десяток воинственно настроенных личностей. Чтобы всех уважить, я сформировал осколочное тройное плетение и начал стрелять рукой, как из пушки. Самонаводящиеся фиолетовые зубья с тупым звуком вонзались в тела врагов и опрокидывали их на землю.
Прежде чем отряд разбойников наконец поднялся в гору, половина из их команды скатилась на полянку с метровым копьём в сердце. Но некоторые, к сожалению, всё же добрались...
— Да кто вы такие?! — на первый план вышел крепкий усатый мужчина. Он был раздет и козырял волосатой грудью.
«Кажется, это дядя Богдан...»
— Мне нужны ваши кони! — я вышел на свет от факела, принесённого кем-то из поднявшийся шайки, и гордо выпятил грудь. — Я император Герган Великолепный, по чистой случайности попавший в немощное тело шамана-травокура. Чтобы догнать графиню, которая может помешать мне наладить в Москве особые связи, я должен немедленно отправляться в путь. Вам же лучше, если вы не будете мне препятствовать и отдадите всё добром...
Какой-то невежда выстрелил из арбалета. Болт, так любезно направлявшийся мне в грудь, отлетел от кинетического щита и вернулся в обидчика. Теперь разбойников осталось четверо, если не считать Миколы.
— Что ты курил, малец? Какие императоры? Какая Москва? — дядя Богдан непонимающе закачал головой.
— В общем, отдавайте добро! — брякнул Фикус, уже залечивший горло. Его слова вызвали у разбойников раздражение.
Один из бандитов нажал на спуск и бедного блондинчика пригвоздило к дереву.
— Больно! — демон вытащил арбалетный болт из груди и, отпустив Миколу, погнал культю на незадачливого стрелка. Несчастный был мгновенно умерщвлён. Это ужасное происшествие знатно перепугало преступников.
Бандиты начали пятиться. Лишь Богдан будто бы врос в землю и остался на месте. От увиденного у него задёргался глаз.
— ДЕМОНЫ! — вдруг завопил один из разбойников, и тогда все остатки былой бравады окончательно улетучились: горе-вояки побежали...
Атаман наконец соизволил проснуться.
— Стойте! Вернитесь, трусы! — мужчина взмахнул мечом и подсёк одному из своих «храбрых» коллег ноги. Раненый разбойник свалился без чувств и перестал подавать признаки жизни.
Подоспевший Микола обхватил ноги чёрного Богдана и зарыдал.