И главным среди них был этот коротышка. Его звали Фил Кербой, и он правил Вест-Сайдом так, как считал нужным.
Когда в гостиной воцарилась тишина, Кербой откинулся на спинку кресла и заговорил:
– Если ты интересуешься, почему оказался здесь, я готов объяснить тебе.
– Я догадываюсь, – сказал я.
– Прекрасно. Просто прекрасно. Давай-ка сверим твои мысли с моими, идет? Нам тут кое-что довелось услышать. И о той записке, что ты доставил Ренцо, и кто тебе ее дал, и как Ренцо обошелся с тобой. – Он осушил бокал и улыбнулся. – Примерно так, как ты обошелся с Джонни. Пока все соответствует истине, не так ли?
– Пока да.
– Ясно. Теперь я тебе изложу, что мне надо. Я хочу дать тебе работу. Как ты смотришь на сотню чистыми в неделю?
– Гроши.
Кто-то хмыкнул. Кербой снова улыбнулся, на этот раз чуть сдержаннее.
– Мальчик кое в чем разбирается, – заявил он. – Мне это нравится. О'кей, парень. Дадим тебе пятьсот в месяц. Если справишься раньше, все равно их получишь. Ведь это лучше, чем бегать от Ренцо, не так ли?
– Все, что угодно, лучше, чем это, – невольно осипшим голосом ответил я.
– Рокко... – сказал Кербой, протягивая руку. Другая рука тут же вручила ему пачку купюр. Он сосчитал их и бросил мне на колени две тысячи. – Это тебе, малыш.
– За что?
Его губы растянулись в узкую щель.
– За человека по фамилии Веттер. За того, кто дал тебе записку. Опиши его.
– Высокий, – начал я. – Широкоплечий. Лица я не разглядел. С низким хрипловатым голосом. Длинный плащ с поясом и в шляпе.
– Этого мало.
– Странная манера держаться, – припомнил я. – Еще мальчишкой я видел Слинга Германа до того, как копы пришили его. Он держится точно так же. Как говорят копы, всегда готов что-то выхватить из кармана.
– Ты заметил гораздо больше, парень.
В гостиной стояла мертвая тишина. Все застыли в ожидании моих слов. Никто не курил. Все уставились на меня блестящими бусинками глаз, и я был единственным, кто мог положить конец этому напряженному молчанию.
Горло сжала спазма, и я не мог выговорить ни слова. Я представил себе стоящего передо мной в ночи человека, и стал вспоминать те мелочи, которые помогли бы узнать его при дневном свете.
– Я узнаю его, – заверил я. – Он наводит страх. Когда он говорил, мурашки бежали по коже, и ты точно знал, что это он. – Я облизал языком пересохшие губы и поднял взгляд на Кербоя. – Я бы не хотел иметь с ним дело. Трудно представить себе, что человек способен наводить такой страх.
– Значит, ты его опознаешь. Уверен?
– Уверен. – Я обвел взглядом лица присутствующих. Любому из них стоит сказать слово, и на следующий день меня не будет в живых. – Никто из вас и сравниться с ним не может.
Кербой улыбнулся, блеснув мелкими белыми зубами.
– Такого не бывает, малыш.
– Он убьет меня, – продолжал я. – Может, и вас тоже. И мне это совсем не нравится.
– Тебе и не должно это нравиться. Просто делай, что тебе говорят. Если получится, заплачу наличными. А ведь я мог бы просто приказать тебе. Ты это понимаешь?
Я кивнул.
– Приступай к делу сегодня же вечером. С тобой все время будет кто-то рядом, ясно? В один карман сунь белый носовой платок. Попадешь в трудное положение, вытаскивай его. В другом будет красный. Когда увидишь того типа, сразу же вынимай.
– Это все?
– Как следует проникнись задачей, – мягко посоветовал Фил Кербой, – и, возможно, ты еще успеешь потратить свои два куска. Если попробуешь удрать, даже не доберешься до автостанции. – Он заглянул в пустой бокал, потом выразительно посмотрел на Рокко и протянул его – для порции. – Малыш, я хотел бы сказать тебе кое-что еще. Я давно занимаюсь делами. И за квартал могу определить, что представляет собой человек. Ты – парнишка толковый. В этом я не сомневаюсь. Я тебе верю. Ты – из тех, кто знает, что почем, и будет играть по правилам. И предупреждать мне тебя нет необходимости, не так ли?
– Не надо. Я все понял. И готов помочь.
– Есть вопросы?
– Только один. Ренцо тоже хочет, чтобы я показал ему Веттера. Хотя два куска он не выложил. Он просто хочет – и все. Предположим, он меня поймает. Что тогда?
Кербою не стоило медлить с ответом. Ему полагалось бы утаить то мгновенное, что мелькнуло в его взгляде, потому что это раскрыло мне все, что я хотел знать. Ренцо стоял неизмеримо выше, чем вся эта компания, вместе взятая, и даже в мыслях они не могли дотянуться до него.
У Ренцо на руках был пятьдесят один процент, и, как бы они ни брыкались, сделать ничего не могли. Коротышка одним глотком покончил со свежей порцией напитка и опять улыбнулся. За долю секунды он прокрутил в голове всю ситуацию и выдал ответ.
– О Марке Ренцо мы позаботимся, – сказал он. – Рокко, вы с Лу отвезите мальчишку домой.
Так что я снова оказался в машине, и мы направились в сторону трущоб. В зеркале заднего обзора качались фары второй машины, что держалась за нами, и сидящие в ней киллеры будут ждать, когда я вытащу красный платок, который мне вручил Кербой. Я не знал их и, пока не попаду в передрягу, знать не буду. Но они всегда будут со мной – тени, которые возникнут во плоти лишь при виде моего красного платка, после чего земля станет липкой и красной от крови, часть которой, возможно, будет моей.
Они высадили меня за два квартала от дома. Второй машины не было видно, да я и не искал ее. Мои шаги гулким эхом отдавались от стен. Я шел все быстрее и быстрее, пока не взбежал по ступенькам. Очутившись за дверью, я привалился к ней, стараясь справиться с острой болью, резанувшей в груди.
На часах было четверть четвертого ночи. Поднимаясь к себе, я слышал их ровное тиканье. Проскользнув внутрь, я плотно прикрыл дверь комнаты и постоял в темноте, пока не стал различать неясные очертания предметов. На улице автомобиль с гулом брал подъем, и где-то далеко была слышна перекличка клаксонов.
Я прислушался к знакомым звукам, но тут же напрягся и замер; до меня донеслись какие-то странные, тихие, похожие на шепот, сдавленные рыдания. Я понял, кто плакал в соседней комнате, и, выйдя в коридор, постучал к Нику.
Он опустил ноги на пол и застыл в этом положении; я слышал, как он тяжело дышит.
– Это Джой... открой мне.
Ник с хрипом перевел дыхание. Скрипнули пружины кровати. Он оступился на пути к дверям, но наконец все же добрался до задвижки. Лицо его было покрыто багровыми ссадинами, бровь рассечена. Он едва не свалиться на пол, но я успел подхватить его.
– Ник! Что с тобой случилось?
– Я... все о'кей. – Он устоял на ногах, ухватившись за меня, и я подвел его к кровати. – У тебя... те еще друзья.
– Брось. Что случилось? Кто на тебя напал? Черт возьми, кто это сделал?
Ник попытался выдавить улыбку. Она далась ему с трудом, но он сдержался. – Ты... у тебя большие неприятности, Джой.
– Большие?
– Я ничего им не сказал. Они... задавали вопросы. И не... не верили моим словам. Я так думаю. Поэтому и избили.
– Подонки! Ты узнал их?
Он криво усмехнулся и кивнул.
– Еще бы, Джой... я знаю их. Тот толстяк... он сидел в машине, пока меня обрабатывали. – Он сжал зубы и дернулся. – Больно... ох как больно, приятель, братец...
– Послушай, – заговорил я. – Мы с тобой...
– Ничего не надо. С меня хватит. Больше не хочу. Может, они решили, что с меня достаточно? Это команда Ренцо... у него крутые парни. Видишь, что они со мной сделали, Джой? Один из них... бил меня рукояткой револьвера. Работай на Гордона, Джой, вот и все. Какого черта ты спутался с этой публикой?
– Не я, Ник. Так уж получилось. Мы все уладим. Я доберусь до той толстой сволочи, чего бы мне ни стоило!
– Это будет последнее, что ты сделаешь. Они оставили тебе послание, приятель. Чтобы ты никуда не пропадал, понимаешь? И ты должен кого-то найти в городе... вот и все. Ты что-нибудь понимаешь?
– Понимаю. Ренцо мне уже все растолковал. Но тебя они не должны были трогать.