- Согласен. Но сегодня я тебя угощу еще кое-чем, так что не наедайся до отвала, оставь место в животе.
- Ладно, но я, в общем-то, уже наелась.
- Хорошо, тогда попробуй вот это, - и я наполнил казан сладким пловом, с изюмом и сушеным урюком. И тут выяснилось, что Кунья еще далеко не наелась – она набросилась на новое блюдо, как изголодавшийся волк. Правда, довольно скоро она оторвалась от казана:
- Хватит, а то мне трудно будет висеть на столбах, - и она засмеялась прежним, веселым и беззаботным смехом.
* * *
Пока до вечера было еще далеко, мы снова сидели и разговаривали. И тут Кунья вспомнила:
- Милый, я тут была не одна. Когда Ойху уходил от меня, я слышала, что он мучает еще кого-то, тут же, рядом. Тоже женщину! Она страшно кричала… Давай пока что ее найдем, может, она еще жива, и мы сможем помочь?
Мы вышли из комнатушки, и увидели напротив еще одну дверь. Она была не заперта, и от толчка отворилась. На столбах, так же, как Кунья, висела девушка, вернее, то, что от нее осталось. Наверное, когда-то она была очень хороша, это было видно по ее стройной, правда, исхудавшей, фигуре и красивому лицу – лица своих жертв Ойху почему-то не трогал. Все ее обнаженное тело было ужасно изуродовано – только тут я понял, что пришлось вытерпеть моей Кунье. На ее красивых, крепких грудях не было сосков – они были отрезаны, и кровь засохла на ее груди и животе двумя ручейками. Низ живота был весь закопчен и обожжен огнем. Пальцы на ногах были отрезаны все до одного, на руках – примерно половина. Кожа на животе и груди была содрана полосками и висела, как лоскуты. Подошвы ног и подмышки были обуглены. И, как это ни невероятно, она была все еще жива!
Когда мы вошли, она приподняла голову, посмотрела на нас ясными серыми глазами, и прошептала:
- Убейте меня! – и снова уронила голову на грудь.
Кунья прижала руку ко рту, чтобы не закричать – чужие страдания всегда были для нее страшнее собственных, потом подошла ближе и обняла девушку за ноги, прижавшись к ней щекой:
- Не бойся, милая, мы тебе поможем!
- Убейте меня! – снова прошептала несчастная. – Или уходите, скоро он придет…
Кунья посмотрела на меня, взгляд ее был красноречивее слов. Но я не мог сейчас тратить время и силы на столь сложное исцеление, поэтому только снял боль, да и это потребовало неимоверного напряжения – ее тело было все пропитано болью.
Девушка на столбах вздрогнула, как от удара, открыла глаза и сказала:
- Ах, как вдруг стало хорошо! Кто вы?
- Мы пришли убить Ойху! – ответила Кунья.
- Его невозможно убить. Уходите, пока он не пришел.
- А ты кто? Что он с тобой сделал?
- Я – одна из его жен. То есть, считается, что жена. Он ничего не может делать с женщиной, может только мучить. Он взял меня у родителей из Свайного Поселка, год назад. Держал тут взаперти, бил каждый день. Выводил голую на мороз зимой, и оставлял до утра. А несколько дней назад я попыталась бежать. Меня поймали, и с тех пор я уже неделю жду смерти, но смерти все нет…
- Как тебя зовут?
- Вита…
- Не бойся, Вита, потерпи еще немного, мы тебя выручим!
- Не надо, какой теперь толк от такого обрубка? Лучше убейте!
- У тебя сейчас ничего не болит?
- Нет, спасибо вам! Но не надо меня забирать отсюда, убейте!
- Подожди нас, Вита, мы скоро придем! – Кунья погладила Виту по изуродованной ноге без пальцев, и мы вышли.
В молчании мы вернулись в свою комнатушку.
- Милый, ты сможешь что-то для нее сделать?
- Смогу, но не сейчас. Мы должны разделаться с Ойху и его воинами.
- Да, я понимаю. Смотри, уже темнеет. Наверное, пора мне занять свое место? – она грустно улыбнулась – видимо, Вита все еще стояла перед ее глазами.
- Ты не боишься?
- С тобой я ничего не боюсь. Теперь, когда я убедилась, что ты жив…
Она сбросила безрукавку, обняла меня и страстно поцеловала:
- Любимый! Только не оставляй меня!
- Никогда, Катюша!
Я подсадил ее, и, когда она заняла прежнее положение, создал ремни, которые обвили ее руки и ноги.
- Не сильно давит?
- Потерплю. Когда ты здесь, я и пытки выдержу с радостью, - она улыбнулась мне.
- Я буду рядом, но стану невидимым, пока не придет время разделаться с Ойху. Ничего не бойся. А чтобы ты знала, что я здесь, я буду касаться тебя рукой, хорошо?
- Хорошо, любимый! Когда ты со мной, я ничего не боюсь.
* * *
Я стал невидимым, не забыв убрать казан с пловом, ложки, стулья, столик и безрукавку Куньи – одним словом, привел комнату в прежний вид. Потом погладил Кунью по груди, животу – она блаженно заулыбалась. Потом присел на пол рядом с ней, и стал целовать пальчики на ее ногах.