* * *
Целый день продолжались наши рассказы, которые слушали как приезжие из Ку-Пио-Су, так и жители свайного поселка. Целый день сидели рядом Ходжа и Ханна, только что не заглядывая мне в рот. Целый день все дружно пировали, на такой случай Дабу послал (через меня, разумеется) великолепный улов и отличную охоту в виде нескольких лосей и оленей. Наконец, развязались у всех языки. Убитый мной колдун держал в страхе все окрестные селения, как рыболовов, так и желтолицых охотников, и все радовались, что избавились от его власти и постоянной дани, которой он всех обкладывал, причем самой тяжкой была дань молодыми девушками.
В конце концов, я почувствовал, что больше не могу, обнял Кунью, и мы удалились в свой шалаш. Оставшись, наконец, вдвоем, мы дружно сбросили одежду и обняли друг друга.
- Катюша, неужели мы это все-таки сделали?
- Сделали, любимый! Ты сделал! Но у меня к тебе большая просьба…
- Какая?
- Давай сегодня просто отдохнем, выспимся… Я так устала!
- Дело только в этом, милая?
- Нет, не только. Я хочу, чтобы это снова было, как наша первая ночь. Чтобы запомнить на всю жизнь! А для этого мы должны отдохнуть, ты согласен? Мы умерли и воскресли, разве нет? Мы начинаем жизнь заново…
- Я согласен. Разве я могу в чем-то отказать тебе, родная моя?
И мы действительно заснули в объятиях друг друга, как делали это еще до свадьбы, с той только разницей, что Кунья, как обычно, уткнула носик мне подмышку и закинула ногу на живот, а я обнял ее, но перед тем, как уснуть, мы еще долго разговаривали.
- Ты заметил, как Тэкту смотрел на Виту?
- Конечно! Этого не заметил бы только слепой. Кажется, мой старший брат наконец-то встретил девушку, которая достойна его внимания, да?
- Надеюсь, мы не ошибаемся, милый! Тэкту совсем не похож на тебя, кроме одного…
- Чего же, по-твоему?
- Вы оба надежны, как каменные скалы! – и она тихонько рассмеялась.
- Катюша, а о чем вы с Витой шептались в лодке?
- Я предложила ей уехать с нами, в Ку-Пио-Су. И она согласилась! Ей трудно будет жить здесь, со своими, которые знают, что она была женой Ойху.
- Да, пожалуй… Это ты хорошо придумала. Ты завтра расспроси ее, обратила ли она внимание на Тэкту? Ну, не прямо, конечно…
- А я уже и так знаю. Весь день они не отводили глаз друг от друга. Ты был занят своими рассказами, тебе было не до этого, а я все видела. А потом Тэкту подсел к ней, и они о чем-то говорили.
- Хорошо бы, чтобы так!
- А ты спроси его.
- Спрошу.
- Милый, я хочу еще спросить тебя о чем-то. Ты не рассердишься?
- Зачем же мне сердиться?
- Мне просто очень любопытно. Нас всех ждет когда-нибудь смерть, верно? А ты уже прошел через это. После первой жизни, верно? Как это выглядит? Это страшно? Больно?
- Нет, Катюша, это совсем не страшно. Тогда я вообще не сразу догадался, что умер – заснул, как обычно, восьмидесятилетним стариком, а проснулся… Я даже не понял, где и кем, и только спустя какое-то время сообразил, что же произошло. А потом встретился и разговаривал с Ним, и только тогда понял все до конца…
- Как я тебе завидую! Как жаль, что Он так и не захотел со мной увидеться…
- Поверь, Он сделал так, как лучше для тебя.
- Я верю… Ну, а второй раз, недавно, когда в тебя попала стрела?
- Было больно, когда сердце мне пробила стрела. Но не очень. Я уверен, что тебе, когда тебя мучил Ойху, было во сто раз больнее. Потом я увидел такую же стрелу, которая попала в Тэкту. Потом стало темно. И еще помню, что моя последняя мысль была о тебе… А когда я очнулся, то обнаружил, что лежу под кустами со всеми вместе, и над нами жужжали мухи. И очень хотелось есть.
- А я думала о тебе все время, пока висела на столбах. И уверена, что, если бы не эти мысли, я бы сошла с ума… Я так благодарна тебе!
- За что, любимая?
- За то, что ты есть! И за то, что ты такой…
* * *
На другой день мне не пришлось искать Тэкту, он сам подошел ко мне:
- Брат, скажи, когда вы нашли Виту, как она выглядела? До того, как ты ее исцелил? Что с ней было?
- Поверь, тебе лучше не знать этого…
- Я знаю, что лучше не знать… И все же хочу знать! – совершенно нелогично заявил Тэкту. – Когда я спрашивал ее об этом, она сказала только, что она уже не была человеком, что она не хотела жить…