Матвей тем временем усадил братьев на скамейку, раскрыл книгу и, немного спотыкаясь, но, в целом, довольно бойко стал читать вслух. "В то самое утро, когда папа Муми-тролля закончил мост через речку, малютка Снифф сделал необычайное открытие..." - донеслось до Марисабель.
- Ой,- обрадовалась Марисабель. - Спасибо, это моя любимая про муми-троллей!
- И моя тоже. А я ещё 'Волшебную зиму' люблю, - признался Гавриил. - И "Опасное лето". Я вообще всё про муми-троллей люблю... - он помолчал, кашлянул и продолжил. - Но вернёмся же к нашему разговору. Э-э-э... неужели вам не хочется быть благословенной во всех народах на земле?
- Ничуточки, - посуровела Марисабель.- Вообще, что, собственно, происходит?
- Видите ли, мы решились на вторую попытку,- начал Гавриил. - В прошлый раз всё пошло не так и...
- "Не так" - это ещё мягко сказано! - перебила его Марисабель.- Вы уж меня извините, но в прошлый раз у вас чёрте что получилось!
Гавриил болезненно поморщился:
- Прошу вас, не упоминайте всуе ... э-э-э... другое ведомство.
- Ну, хорошо, безобразие у вас вышло в прошлый раз. Суть от этого не меняется. Какая-то совершенно дикая история! - продолжала возмущаться Марисабель. - Какие-то терновые венцы, кресты, бичевания... Это же сплошные ужасы!
- Вот поэтому мы решили всё исправить. В этот раз будет по-другому. Мир изменился к лучшему. Мы тщательно подготовились. Учтены все ошибки.
- И вы выбрали меня? Что за странная фантазия? А ничего, что для девы у меня слишком много недостатков, например, четверо детей?
- В конце концов, общественные нормы морали заметно смягчились, было решено считать этот вопрос второстепенным.
- Спасибо, конечно, но всё-таки - почему я?
- Мы и сами того не ведаем! - с волнением воскликнул Гавриил. - Но все приметы, все тайные знаки указали на вас - звезда воссияет над Вашим домом! Мы перепроверяли, мы консультировались! - Ангел развёл руками, демонстрируя полнейшее недоумение. Понизив голос, он признался: - Мы даже гуглили!
- Пхе-е-е! - раздалось с верхушки забора. Уши Гавриила порозовели.
- Они гуглили… - задумчиво сказала Марисабель самой себе. - О темпора, о морес... Знаете что, Гаврюша, мне скоро детей кормить, пойдёмте в дом, там и поговорим. - Она заглянула в таз и вздохнула. Красивая мыльная пена исчезла, бриллиантики полопались, осталась только мутная сизая водица. - Ну вот, бельё недостирано, и вода уже остыла.
- Это ничего, это я сейчас, - торопливо сказал Гавриил. Он окунул конец пальмовой ветви, которую всё ещё держал в руке, в таз и подержал его там с полминуты. - Всё, готово!
Вода в тазу стала кристально голубой, простыни - белоснежными.
- Ничего себе! - тонкие брови Марисабель высоко взлетели. - Вы всемогущи?
Гавриил порозовел ещё больше.
- У меня многое не получается. Я, видите ли, недавно в ангелах. Никакого опыта. Честно говоря, я даже не понимаю, почему для этой почётной миссии не выбрали кого-то более сведущего. Разве что имена совпадают.
- А я думала, вы тот самый... ну, который тогда...
- Нет, я не тогда. То есть тогда - не я… - Гавриил запутался и замолчал.
Марисабель решила сменить тему.
- Давайте об этом позже, после обеда, а пока развесим бельё, чего ему в тазу прохлаждаться?
Вдвоём, в четыре руки, они быстро украсили верёвки между сараем и домом отлично выстиранным бельём. Простыни тут же надулись от гордости и стали похожи на паруса, наполненные ветром странствий и перемен. Марисабель поднесла край полотна к лицу, закрыла глаза - пахло кедром и ладаном.
Закончив, Марисабель и ангел пошли в дом. На крыльце они, не сговариваясь, оглянулись.
В бузине, где-то среди пышных желтовато-белых соцветий, неутомимо щебетал певчий воробушек - славка.
- "А знаешь",- с выражением читал Матвей, - "если подняться в воздух на много-много сот километров, небо там уже не голубое. Там, вверху, оно совсем черное, даже днем".
- Это правда, - сказал вдруг Гавриил. Марисабель посмотрела ему в лицо - оно было печальным. Фарфор потемнел, золото потускнело.
Собаки тихо сидели у ног детей и, склонив головы набок, тоже слушали Матвея.
2.
В доме было светло, прохладно и, несмотря на некоторый беспорядок, неожиданно уютно. Дощатые стены и потолок были белёными, распахнутые окна прикрывали подвязанные лентами ситцевые занавески в клетку, на громоздком исцарапанном ореховом комоде стояло жестяное ведёрко с полевыми цветами. Архаичный буфет был выкрашен в зеленовато-бирюзовый, филёнки молочного цвета были искусно расписаны букетиками лаванды и веточками люцерны. Над большим обеденным столом висела круглая кованая люстра сказочной красоты - плети чёрных роз обвивали тележное колесо. Гавриил засмотрелся на неё.
- Это Матюшин отец делал, - пояснила Марисабель. - Он был очень хорошим кузнецом. На рождение сына выковал мне целый букет. Но однажды ему за шиворот попал горящий уголёк, он пытался его вытряхнуть, выбежал из кузни и больше его никто не видел...
Гавриил сочувственно помолчал и сказал:
- У вас очень мило. Немного напоминает Прованс.
- Вы заметили? - обрадовалась Марисабель. - Так и было задумано. Для обшарпанного, но с традициями дома нет ничего лучше, чем провансальский стиль,- засмеялась она.- А бабушкин буфет я сама расписывала.
- Очень хорошо получилось, - похвалил Гавриил. - Картину, наверное, тоже Вы рисовали? - он указал на висевший над диваном необрамлённый холст.
На картине нервными густыми мазками была изображёна южная марина - почти всё пространство холста занимала лазурная скатерть моря, пёстрая от разноцветных солнечных бликов, усеянная рыбацкими судёнышками, и только в левом нижнем углу стояло кривоватое блюдо золотого песка, на котором раскромсанной халвой лежали охристые скалы.
- Нет, ну что Вы, я так не могу. Это отец Марка писал, моего второго сына, он был очень талантливым художником. Больше всего любил рисовать море. Однажды поехал на этюды с друзьями; внезапно, при полном штиле поднялась гигантская волна и унесла с собой Маркушиного папу. Больше я от него известий не получала.
Гавриил снова предпочёл сочувственно промолчать.
Марисабель усадила ангела на диван, покрытый лоскутным одеялом, поставила перед ним стакан, бутылку минеральной воды, а сама принялась накрывать на стол.
- Я не пью, - поспешно сказал Гавриил.
- Это нынче у мужчин такая редкость, - заметила она.
- Вы не поняли. Я вообще не пью.
- Да всё я поняла, просто пошутила, - засмеялась Марисабель.
Ангел подумал и тоже рассмеялся.