Ладонь в латной перчатке легла мне на плечо и чуть сдавила его.
– У тебя есть минута, в навершии немного лириума. Удачи, – прошептал храмовник, поднимаясь и идя к двери.
«Минута?..» – хотел было спросить я, как понял, что он говорил о том, что положил под одеяло. Рука сама собой нащупала продолговатый предмет и вынула его на свет. Длина зачехленного лезвия около двадцати сантиметров, два кожаных ремешка крест-накрест держатся за упоры. Рукоять рассчитана под взрослую ладонь, винт может раскрутить даже ребёнок, по крайней мере, если он – послушник храмовников с изменённым телом, если отведёт небольшую кожаную «заплатку». Спрятать… Куда?
Глаза по-новому взглянули на общежитие. Здесь найдут – слишком много людей в помещении…
Я мысленно хмыкнул: ну конечно. Такого рода оружие – инструмент убийц, а у них такая проблема, как у меня сейчас, стоит примерно всегда. Пальцы скользнули по широким поверхностям и наткнулись на ремешки – тонкие, широкие, эластичные и однозначно предназначенные для крепления ножен. Я перекинул ремни через ногу и закрепил оружие спереди-внутри правой ноги, моментально натянул лежавшие на тумбочке штаны, рубаху и мантию. Когда в общежитие зашел Старший чародей Ульдред, я уже обувался в мягкие сапоги…*
*
У послушников храмовников весь день расписан только что не поминутно: подъём в шесть, молебен, завтрак, тренировка, обучение истории, грамоте, счёту, изучение Песни Света, обед, политология, религиозное образование, бестиология, тренировка с оружием, тренировочным или боевым, тренировки на концентрацию, ужин в десять часов вечера и отбой. Предельно чёткая, отработанная за века существования Ордена система, выпускавшая грозных одиночных воинов и умелых групповых бойцов. Их преданность делу Церкви не вызывала никаких сомнений, знания бестиологии позволяли показывать прекрасный результат при сражении с любым противником, знание истории могло поспорить с таковым у летописцев Орзамара, а представления о политической жизни Тедаса достаточны, чтобы не посрамить Орден в глазах мирских владык.
По крайней мере, так принято считать и к этому они стремятся, притом вполне успешно.
Обучение же магов ферелденского Круга… Своеобразно и целиком зависит от благоволения «наставников» конкретному неофиту. Так, например, плаксивого мальчишку Йована буквально за уши тащил Ульдред: на пятнадцатом году жизни мне даже удалось подслушать, как он подсовывал ему некие свитки Банастора. Или, например, Андерс, который появился здесь, когда мне исполнилось тринадцать – этого засранца всю дорогу учила и прикрывала Винн. Дала мальчишке специальность, с которой можно было ту свободу, на которую он пытается выбраться, банально купить! А он и изучить её толком не соизволил, порвал и изрисовал своими каракулями бесценные хранилища знаний, всё наличное время тратя на отдающее зоофилией восхищение плешивым блохосборником и бессмысленные побеги в никуда!..
Мне бы его возможности…
Вполне естественно, что учить вчерашнего послушника никто желанием не горел. А без учителя изучать магию не только медленно, но и до крайности опасно, как эффектами от неправильных заклинаний, так и попытками демонов пообщаться поближе с неопытным магом… Нет, общие занятия для особо бесполезных учеников были, и мне даже милостиво позволили их посещать, но много ли расскажет незаинтересованный в успехах детей маг лет двадцати-двадцати пяти своре в пятьдесят наглых и без устали гомонящих рыл? Общие приёмы и начала сравнительно-безопасных направлений он, конечно, вобьёт, иначе с него спросят, а вот что-то сверх, например, очищающего одежду заклинания или огонька на пальце – ни-ни.
Но я нашел выход, пусть и неоптимальный. Библиотека – это огромное хранилище всего, что только ни есть на свете сравнительно-безопасного. А что может быть безопаснее защитных чар? Забегая вперёд, скажу, что я был совершенным образом не прав, но возраст, пожалуй, извиняет меня – много ли у вас было соображения в ваши семь лет?
Первые несколько месяцев были спокойными и я успел освоить простейшие проявления упорядоченной магии: стрелу и щит, ослабляющий внешние воздействия. Конечно, у него были свои недостатки вроде ограниченной дальности формирования, сплести его вплотную к телу конструктивно невозможно: «пузырь» касается души и под давлением внешней среды попросту схлопывается – энергия из конструкта перетекает внутрь… Но это было уже кое-что.
А потом начался ад. Обещанная наставником Гоурданом поддержка обернулась пшиком: его отозвали куда-то ещё и больше с тех пор я его не видел… Но я не одну сотню раз поблагодарил свою предусмотрительность за изученный щит и привычку во сне гулять по Тени: именно благодаря этому мне удалось ускользать ото всех тщательно спланированных ловушек: я просто знал о них заранее, а уйти от экспромта было несложно: какая фантазия у детей, лишенных возможности обернуться жутким монстром, радужным вихрем или дуновением смерти? Представить и воплотить в действительность что угодно сопоставимых с собой габаритов, вплоть до мельчайших деталей? Найти в многомерной круговерти небес Тени именно тот поток ветра-магии, что вознесёт к небесам, а не разобьёт об острые скалы? А уж сколько боевой практики мне давали обитающие на условной земле существа…
Я ссорил своих врагов провалами «идеальных» планов, мелким воровством с подбрасыванием части украденного их друзьям, пугал кошмарами и искушал видениями, что посещали их каждую ночь… Заставлял алчно выспрашивать новые способы «охоты», периодически подогревая их веру в себя успешными срабатываниями ловушек и постановками одного обозлённого и сыплющего оскорблениями, до порции «целительных воздействий», актёра.
Активно в течение «обучения» в Круге мне пакостило всего два десятка магов, но и остальные не упускали случая продемонстрировать свою неприязнь к «храмовому выкормышу»: любой донос на меня признавался истинной в последней инстанции, даже если в это время я абсолютно точно был в другом месте, пару раз доходило до абсурда, когда меня наказывали за то, что я проник на склад редких книг (действительно проник), избил Йована и украл бусы у Маргарет – и всё это одновременно, на разных этажах.
Откуда такое предвзятое отношение? Ни для кого не секрет, что маги Круга, по сути, находятся в пожизненном рабстве Церкви.
Именно она устанавливает внутренние распорядки, запрещает любые отношения хоть на градус теплее приятельства, обменивает весьма посредственную еду и предметы быта на получаемый магами в Тени лириум, зачарованное оружие и доспехи, здоровье и долголетие тех, на кого укажет рыцарь-командор или Преподобная Мать, а также военную поддержку.
Кроме того, храмовники порой любят напомнить «грязным колдунам», кто в доме хозяин: ударить, толкнуть, громко порассуждать о какой-нибудь экзотической еде, красотке, вине – словом, чём-нибудь запретном для нас. Меня это не слишком трогает, в силу возраста и специфических целей в жизни, а вот остальных…
А если бы хранителям мира показалось, что «проклятые» стали слишком своевольны, они просто вырезали бы нас всех: в цитадели Кинлох постоянно базировались пятьсот только простых храмовников в зачарованном обмундировании, которые легко сомнут любое сопротивление магов.
А теперь представьте, что маги чувствовали к такому беззащитному храмовнику, который не может сделать им практически ничего? Взрослые только с тщательно скрываемым злорадством применяли «воспитательные меры», а вот дети… Дети видели отношение старших, присовокупили свою природную агрессивность и неприязнь к белой вороне, и пошли мстить за своё положение. Мстить – и попутно невольно учить меня тому, что они узнали от своих наставников: это ученики Старших не будут руки марать в прямом воздействии, ученики простых Прошедших Истязание же вполне себе развлекались.
В общем, нет ничего удивительного в том, что я закладывал под шавок Церкви столько мин отложенного действия, сколько мог.
*
Тонкие сучковатые пальцы мягко скользили по корешкам ветхих книг. «История Орлея», «Архонты Империи», «Тени Заката» – не то! Стеллаж с книгами закончился и пальцы коснулись свитков. Где же… Внезапно кисть схватила один из свитков и я унёс его на расположенный в углу магически сотворённой пещеры стол. Щелчок пальцев зажёг маленький, но очень яркий огонёк, свиток распрямился, тёмные глаза проскользили по старому пергаменту и словно сами тени вокруг вкрадчиво прошептали слова давно мёртвого мага крови.