– Может, пора уже выпустить кишки кому-нибудь из них? – полуголый высокий человек, по комплекции приближающийся к Стэну, кровожадно оскалился и пробарабанил толстыми пальцами сложную дробь по рукояти монструозного двуручника. Кожа великана была красна и горяча, словно он только что вышел из парилки или кузни, несмотря на то, что дыхание эльфов оставляло в воздухе вполне видимые облачка пара – демон Гнева не может не влиять на окружающую его среду, нагревая её, даже если «обитает» внутри чьего-то тела.
– И куда вы постоянно торопитесь? – в пустоту спросила единственная дама, выходя из сгустившегося тумана на другой стороне поляны. Желание уже сменила порванное в самых интересных местах платье, в котором «попалась» длинноухим охотникам, и шествовала к пленникам в чём-то средним между «родным» и человеческим обликами. На первый взгляд, ничего необычного, пока не глаза не поднимутся выше ключиц: плотные ботинки, шаровары и куртка, распущенные неестественно чистые чёрные волосы, в которых пробегают языки огня, сеть фиолетовых магических сосудов, раскинувшихся тонкой паутиной по шее и вискам, тёмные склеры и отливающие рыжим радужки. – Господин уже здесь…
– И тебе ещё не надоело? – вздохнул дух праха, закатив глаза. – Не видишь, не получается затащить его в койку?
– Я так хочу, – хмыкнула женщина, проверяя чары на ушастых охотниках. – И это желание даёт мне силы, пока я следую ему. Не все готовы отказаться от Силы ради того, чтобы быть похожим на человека.
Лидер тройки моих слуг фыркнул и, покосившись на расчерчиваемый мной узор, ответил:
– Не «похожим на человека», а непредсказуемым для людей. Не вынужденным творить нелогичную и вредную для дела ерунду, чтобы не потерять привычное могущество. Наделённым волей отбросить развлечения на будущее, – дух сложил руки на груди и с вызовом продолжил. – Это твоё желание безобидно, хотя и раздражает меня. Но скажи, разве мы тебя не на этом подловили? Не следование желаниям привело тебя сюда?
– И что? – демоница опустилась на живот одного из очарованных ей эльфов. – Да, у меня появился хозяин, которому я служу. Но это дало мне лишь больше силы, исполнило одни мои желания и дало новые – в чём же вред?
– И никогда не хотелось сбежать? – тихо и вкрадчиво поинтересовался дух. – Снова стать свободной?
– Зачем? – демоница вскинула бровь. – У меня нет такого желания… Но есть желания, требующие обратного. И потом… Ты-то, бесчувственное бревно-рационалист, тоже не бежишь, верно? Даже если бы могло.
Дух скрипнул зубами и отвернулся.
– И всё же, я нахожу то, что вы рабы своих чувств и желаний отвратительным и потенциально опасным, – подвёл черту под разговором дух.
– Я тоже, – вклинился я в разговор. – В конце концов, я мог не пленить и подчинить тебя, а убить.
– Смерть – это только начало, – ухмыльнулась демоница и с намёком продолжила. – Нам ли не знать, верно?
– А поглощение? – вкрадчиво поинтересовался дух.
– Это тоже не конец, – рассмеялась Желание. – Я бы стала частью чего-то большего, вот и всё. Никакой беды. Никто из поглощённых не уходит в ничто, поглощаемая часть становится частью поглотителя, а всё остальное следует на перерождение и вновь рождается где-то ещё. Кроме того, хозяин на тот момент почти закончил перерождение в одного из нас, а у меня не было никаких особых знаний, так что тратить остатки потенциала поглощения на такую глупость он бы не стал. Я ничего не теряла изначально.
– Но этот переродившийся тратит время на то, чтобы вернуть былую силу, – впервые вмешался в разговор Гнев.
– Ах, время, – чарующе протянула демоница, постучала пальцем по губам и повернула голову к великану. – А что такое время? Я не видела ничего более относительного и субъективного, чем время. Е-рун-да.
Желание встала с пленника и подошла ко второму расчерченному мной кругу.
– А я недавно видела сон, – по-детски весело сказала она, заинтересованно глядя на линии чертежа. – Там человеку снилось, что он умер и оказался в пустоте. Он говорил с Создателем.
Демоница хихикнула в кулачок.
– Он сказал ему, что он – каждый человек, гном и эльф на свете. Палач и каждая из его жертв, антиванская шлюха и каждый её клиент. И каждая… Его жена, дети, родители… Что все они – это он в разные времена, обстоятельства и места, – Желание вытянула шею и поднялась на цыпочки, чтобы разглядеть какую-то последовательность рун. – Странно, но верно. Тот смертный, кстати, стал священником и в итоге стал одним из первых последователей Андрасте. Добровольно взошел на костёр и умер.
– Ты же сказала «недавно»? – в шутку спросил я, в последний раз проверяя узоры. – Неужели ты такая старая?
Желание фыркнула и игриво закатила глаза.
– Время относительно. В Тени всегда тот год и тот век. И этот. И любой. Время – оно здесь… А Тень – это чистая Сила, в которой есть воплощённые волей, желанием и фантазией островки-сны. Идеям и фантазиям неведомо время, им не страшен огонь и меч…
На наших лицах расплылись одинаковые усмешки: это смертные верят, что могут убить демона. На самом же деле мы все – бессмертны, как бессмертны и люди, эльфы и всё сущее. Пусть волей и верой своей они убеждают себя в том, что за гранью жизни нет ничего или есть какой-нибудь «лучший мир», где они будут вечно счастливы, из-за чего забывают прошлое в смерти, но ведь берутся же откуда-то «новые» души? Интересно, почему никто не обращает на это внимание? Почему никто никогда не спрашивал демонов, на что они тратят ту бездну времени, что есть в их распоряжении? Откуда черпают свою мудрость и понимание драконы, не так давно считавшиеся абсолютом мудрости? Почему мы все так не хотим умирать и изо всех сил цепляемся за жизнь? Мы вспоминаем. Что было. Кем мы были. Как там было? Когда приходит понимание, осуждение уходит – поэтому мы кажемся, когда хотим, мудрыми, ведь каждый понимает под мудростью способность понять, в первую очередь, его самого.
– Эти трое ваши… – я перетащил телекинезом одного из эльфов поближе и положил в отведённый ему круг и кивнул на троицу оставшихся. В конце концов, понимание не означает ничего, кроме понимания.
Троица демонов слитно кивнула и молча удалилась.
Золотое кольцо-живитель, опустилось в отведённый ему круг, моментально зажигая окружающие его чёрточки. Магия вскрыла вены лучше даже самого острого ножа и в сложенные лодочкой ладони полилась багровая, тяжело пахнущая металлом жидкость. Тихие слова высокого тевинтерского лились легко и непринуждённо, словно не были заучены из книги в кожаном переплёте с тиснённым странно-неподвижным дубом, а рождались в глубине души – слова, что были лишь мантрой-программой того, что и как нужно делать, чтобы получить то, что нужно. Причудливое кружево чар и слов сплеталось и расплеталось, зажигая мягким изумрудным пламенем вырезанные сильверитовым лезвием прямо на голой промёрзшей земле руны, которым когда-то научил людей Думат, сейчас предпочитающий зваться Флемет.
Тонкая струйка загустевшей крови стекла с моих ладоней и, касаясь узора, вспыхнула колдовским синим пламенем, которое легко поднялось по замершей жидкости в мои ладони. Руки разошлись в стороны и горящая, но не сгорающая кровь единым сгустком полетела в центр чертежа, разбавляя изумрудный огонь тонкими фиолетовыми языками.
Чёрточки вокруг живителя вспыхнули чёрным и кольцо моментально сгорело в чёрно-багровом пламени и превратилось в клубящееся облачко алой взвеси, устремившееся навстречу крови и слившееся с ней в центре.
Я медленно вытянул из ножен на поясе сильверитовый кинжал, которым вырезал руны и с каждым сантиметром, показывавшимся из ножен, эльф бился в колдовских путах всё сильнее и сильнее… Наконец, отливающее ярко-рыжим с изумрудными прожилками лезвие показалось миру полностью и истлевший труп эльфа замер. Благородный сильверит впился в грудину строго между шестыми и седьмыми лезвиями. Полный поворот.
Я медленно вынул объятый сиянием моей души кинжал из «ножен» и аккуратно развернул кончиком от себя, чтобы не повредить тонкую, едва заметную нить, связывающую меня со светом на лезвии. Сгусток крови, словно горящий внутрь себя, моментально нанизался на металл, впитал сияние и вернулся в круг, где исчезло кольцо. Яркая вспышка белоснежного света – и на поляне остаёмся лишь я, истлевший труп эльфа, кольцо, отныне ставшее частью меня, и равномерно вспоротое, словно вспаханное, четырёхметровое кольцо земли.