– А теперь? – подалась вперёд ведьма, поравнявшись со мной и глядя в глубину древесины.
– А теперь нет, слишком мало изначальной души в нём осталось – лишь на маскировку, лёгкое усиление чар да сродства с природой и хватит… И он уже не может смотреть, что происходит вокруг, максимум – ощущает направление**.
– И что ты с ним сделаешь? – жадно блеснула глазами Морриган, быстро облизнувшись раздвоенным языком.
– Кое-что, – уклончиво ответил я, покачивая посохом. – Подойдите поближе.
Я покрепче ухватился за полированное дерево и окутал нас всех изумрудным сиянием души демона.
– Вот теперь – можно идти, для леса мы свои.
Однако всего через час ходьбы по запутанным тропинкам вглубь леса, когда мы все уловили присутствие поблизости Сердца Леса, дорогу нам преградила пятёрка оборотней во главе с давешним вожаком.
– Лес был недостаточно бдителен. Он не помешал тебе, – Бегун недовольно рыкнул, оскалив желтые клыки. – Ты сильнее, чем мы думали. Долийцы сделали хороший выбор, но тебе здесь не место, чужак. У-хо-ди!
– Ты не хочешь просто успокоиться и рассказать, что происходит? – Давет вышел вперёд и попытался решить дело миром.
– Предатели-долийцы послали тебя убить Бешеного Клыка, этого мне достаточно, – полуволк рыкнул с несколько раз рефлекторно сжал и разжал руки. – Я не буду стоять в стороне и не дам этому случиться!
Оборотень громко зарычал и попытался кинуться на нас… Но массовый паралич уже заключил их в свои тесные объятия, не пытаясь, впрочем, убить.
– Морриган, тебе не кажется, что вот этот блок должен отвечать за оборот? – поинтересовался я спустя десяток минут, которые мы с ведьмой изучали душу нервничающего зверя.
– Кажется, – кивнула ведьма и запустила окутанные магией пальцы в шерсть на спине оборотня. Морриган нахмурилась и усилила нажим, погрузив руку в плоть тихо застонавшего от ужаса подопытного. – Смотри-ка… Это самка и она на сносях.
Окружающие нас звери, сейчас не слишком достоверно изображающие восковые статуи, тихо и зло заворчали, с бессильной яростью наблюдая, как ведьма изучает одну из них изнутри.
– Живодёрка… А мне казалось, оборотни должны любить зверушек, – неодобрительно фыркнула Шейла.
– Я и люблю, – хмыкнула Морриган. – Особенно на обед и, в жареном виде, на ужин. Дайлен делает такой чудесный шашлык…
– Бррр, – в омерзении передёрнулся голем. – Пихать что-то внутрь себя… А уж вот этих?
– Если бы ты была несколько менее тверда, тебе бы нравилось пихать кое-что в себя, – пошло улыбнувшись, рассмеялась ведьма. – Но этих мы есть не будем, осмотрим и отпустим…
– Оу, – отвернулся голем, скрывая, что слова Морриган задели её.
– Просто ей нравится пугать непосвящённых в работу нематериальной руки, – хмыкнул я, на секунду отвлекаясь от Бегуна. – Не волнуйся, этой техникой она скорее повредит себе, чем ей – эти чары предназначены исключительно для исследований и невероятно сложны… Чуть отвлёкся – и потерял руку в Тени, куда она смещается для нематериальности.
– Есть, нашла! – довольно пробормотала ведьма и отошла от «своего» оборотня. Она развела руки в стороны, расставила кисти так, словно выпускала когти и начала плести какие-то хитрые чары, заставляющие Завесу высоко и тонко, но вполне мелодично звенеть. На вокруг пястий образовались «вытекающие» наружу искажения, а на ладонях – два маленьких быстро вращающихся чёрных шарика, покрытых мутно-белыми разводами. Ведьма запустила в них когтистые пальцы, взмахнула руками и впечатала в одного из оборотней.
Зверь дёрнулся, скинув паралич, упал на землю, свернулся калачиком, тонко завыл и начал ужиматься. Укорачивались, увеличиваясь в объёме, лапы, исчезли когти, морда втянулась, сменившись человеческим лицом, пропорции тела, под аккомпанемент громкого хруста костей, начали сменяться вполне человеческими. Минута – и явно не слишком приятный процесс трансформации закончился, а нашим взорам открылась голая чёрноволосая девушка, свернувшись клубком, с ужасом разглядывающая нас, впервые глядя на мир человеческими глазами.
– Ну надо же, – я задумчиво почесал заросший подбородок и с раздражением подумал, что неплохо бы побриться. – А это многое объясняет…
Внезапно в воздухе разнёсся оглушительный вой, казалось, исторгнутый самим пространством вокруг. Девушка закричала и распласталась на земле звездой, мучительно выгнулась в пояснице, затихла… Удовлетворённо выдохнула, явно ожидая, что «неземные ощущения» не вернутся… И распахнула рот в безмолвном и страшном крике, мелко затряслась всем телом, бессильно скребя вывернувшимися руками землю.
Десяток секунд – и девушка снова вернулась к чудовищному облику полуволка. Трясущегося от боли и ужаса полуволка.
Жуткий вой раздался повторно и на этот раз прозвучал требовательней – оборотни с трудом и явной поддержкой извне разорвали путы паралича и стремглав кинулись куда-то в сторону виднеющихся за деревьями руин.
– И что это было? – поинтересовался Стэн, вместе с Шейлой и Даветом наблюдавшие за окружающим миром, пока мы пытались разобраться с оборотнями.
– Вероятно, их вожак… Настоящий вожак – Дух Леса, Бешеный Клык, – я прислушался и неторопливо пошел вперёд. – Идём, не стоит заставлять хозяев ждать.
* (кунлат) – Борьба - лишь иллюзия. Прилив начинается и заканчивается, но море – неизменно. Не с чем бороться. Победа в Кун.
– Ищи мира со своими богами.
** Напоминаю, что ГГ – не всезнающ и исходит из своего уровня информированности.
========== Глава 7 ==========
Я задумчиво провёл пальцами по стене, покрытой пылью и, кое-где, паутиной, ощупывая подушечками пальцев невероятно тонкую резьбу, прославляющую мёртвых на эльфийском и старом тевинтерском. Руины в сердце леса на проверку оказались давно заброшенным и заросшим комплексом усыпальниц, однако камеры с покойниками, порталы в которые то и дело выпрыгивали то по правую, то по левую руку, наглядно демонстрировали искусство древних магов, которые уберегли гробницы своих предков и родственников от грязи, насекомых и, казалось, самого времени: белоснежные мраморные саркофаги возвышались в странно-уютных комнатах, опираясь на украшенные руническим письмом пьедесталы, точно также, как и многие сотни лет назад, когда в этих коридорах ещё звучала речь на почти забытых ныне языках.
– Считается, что раньше эльфы были бессмертны, но уставали от жизни и засыпали сном, не отличимым от смерти, – задумчиво протянула Морриган, также поддавшаяся мрачному очарованию древнего склепа. – Очевидно, их навещали…
– Какая глупость, – преувеличенно-бодро произнесла Шейла. – Навещать тех, кто давно уже мёртв… Хха!
– Разве кто-то спорит? – я равнодушно пожал плечами и ударил посохом оземь, заставляя десяток огромных пауков замереть под высокими сводами. – Но место красивое. А ещё понятно, откуда андристианцы взяли свои любимые статуи. Сороки-демонопоклонники.
Мы медленно продвигались вглубь комплекса, который с каждым шагом становился всё менее прекрасным: треснули напольные плиты, осыпалась лепнина, потрескались и развалились статуи… Пауки поймали, подвесили в коконе и выпили свою жертву.
С каждым метром, который мы проходили, всё очевиднее становилась и причина запустения: следы мечей, характерные для стрел сколы, следы чар и кое-как затянувшиеся разрывы Завесы, через которую протащили что-то массивное, несколько трупов, которые буквально вплавили в камень стен, оставив, впрочем, невредимыми внешне… Первой сюда пришла война, разрушившая чары сохранности, и лишь потом время и природа заявили свои права на древний склеп, населяя его всевозможными хищниками и растениями.
Мы вошли в ритуальный зал, на полу которого цветной плиткой было выложено изображение колеса перерождений – ещё один след тевинтерской культуры, ныне сгинувшей в огне святых костров.
– Мамэ? Мамэ, на мара сан… – испуганно прошептал возникший перед нами призрак какого-то мальчика.
– Эхо Тени, – пояснила Морриган. – Редкое и малоизученное, в силу редкости и бесполезности, явление. Истончённая смертями и болью Завеса переплетается с нашим миром, отчасти изменяя некоторые его законы. Этот мальчик может звать маму уже многие тысячелетия, каждые несколько минут… Или каждый день. Месяц. Год.