Я обернулся на предостерегающий крик Давета, поливающего молниями что-то у меня за спиной, и едва успел развернуть Щит-панцирь. Внутренняя энергия хлынула по телу и я схватился за ударивший в защиту призрачный кулак, с силой сминая плоть фантома. В тело врага с двух сторон впились каменные кулаки Шейлы и меч Стэна, успевшего расправиться со своим противником, в то время как Давет занялся моим фантомом, сойдясь с ним в магической дуэли.
Призрак голема попытался забрать с собой хотя бы меня, яростно молотя по защитному полю – даже воли Усмирённого не достаточно, чтобы выдерживать такое напряжение больше сорока секунд… Точнее, тридцати восьми с четвертью. Но призрак голема не продержался этих секунд и с утробным воем распался.
Я обернулся, вполне восстановившись для простейших чар, и успел увидеть, как Давет рухнул на пол под действием усыпления, моментально дополнившихся ужасом. Взмах рукой для дополнительной концентрации, Сила ревущим потоком устремилась в конструкт волшебной стрелы, наполняя это простейшее самонаводящееся заклинание огромный мощью. Мгновение – на правой ладони вспух маленький огонёк, быстро разросшийся до десяти сантиметров в диаметре и сорвавшийся в короткий полёт. Фантом закрылся силовым полем и я, недобро улыбнувшись, накрыл его дробящей темницей за ничтожную долю секунды до удара стрелы.
Противоположно направленные чары соприкоснулись и уничтожили друг друга, породив вспышку нестерпимого жара, усилием воли заклинателя-призрака направленную от него. Стрела впилась в призрачную плоть, весьма неприятно повредив духовные линии, но не убив – наведённая фантомом дезориентация заставила Шейлу запутаться в ногах и рухнуть на спешащего Стэна, а облако смерти накрыло получившуюся композицию.
Я укрыл трёх союзников растянутым донельзя силовым полем, а сам рванул в Тень – слишком далеко они оказались, чтобы я мог защитить и себя, и их, оставаясь в плотном мире. Шаг в Тени и быстрый выход. Звёздный клык, на ходу возвращаясь в материальный мир, впился в спину фантома, выдирая из него ману и с громким хлопком разрушая структуру чар. Облако смерти моментально рассеялось и я, дождавшись, когда закончится вложенный в силовой купол запас Силы, подбежал к бывшему вору, буквально вбивая в него перегруженное исцеление. Пальцы легко легли на веки и оттянули их вниз, я заглянул в «зеркала души»… И грязно выругался на тевене, лихорадочно сплетая пробуждение, забвение и рассеяние магии: заклятие ужаса было заботливо модернизировано с использованием знаний хоннлитского демона – я сам закончил расчёты к нему всего пару дней назад и лишь теоретически представлял, как такое можно исправить.
Спящий человек в принципе более уязвим и внушаем, чем бодрствующий. Стандартное заклинание ужаса наполняет разум кошмарными чудовищами – но только теми, которые детально проработал автор чар. Если применить их, недостаточно представив нечто ужасное, чары не подействуют или и вовсе вызовут лишь смех… Думаю, излишне говорить, что далеко не все боятся, например, смерти? Того же Стэна чары ужаса с вложенным образом смерти не устрашат ни на секунду, как, впрочем, и любого демона, голема, порождение тьмы, дракона и некоторых других существ. Универсального «рецепта» не существует и не может существовать… Не могло – пока я не закончил расчёты своего шедевра, который сам вытаскивает из разума самые страшные видения.
К счастью, я предвидел, что мне может понадобиться снять это чудовище, а потому создал и обратную модификацию, наслаждение, вытаскивающую всё самое светлое и радостное, а также «нейтральный» вариант, просто приводящий в чувство. Человек, как правило, не может вспомнить своего действительно самого счастливого дня – критерии счастья постоянно находятся в движении, да и само оно, как известно, «не оставляет памятных следов на душе», но бездушные чары просто просеивают память, выбирая те из них, что попадают в фильтр и вываливают их в сознание.
Шансы пятьдесят на пятьдесят: или уцепится за канат из светлого, или навеки останется в бесконечном кошмаре, что вскоре перестанет навеиваться магией и начнёт создаваться сам собой… Но если нет нужды оставлять воспоминания о видениях, нет ничего лучше забвения и пробуждения.
Рассеяние магии вспыхнуло бело-золотой звездой и укрыло бывшего вора погребальным саваном, разрушая магическое принуждение. Ментальный щуп вторгся в разум бывшего вора, стирая вызванные чарами видения. Пробуждение мягкой сетью окутало разум, гипофиз выбросил в кровь огромное количество эндорфинов, магия могучей волной ударила по триптофану, подменяя собой витамин D, надпочечники ответили адреналином…
Давет дёрнулся, заскрёб руками по полу и начал бешено вращать глазами. Я аккуратно ударил его по челюсти и наведённая «суетливость» исчезла, сменившись удивлением.
– Добро пожаловать в реальный мир, – я криво усмехнулся, быстро проверил Стэна и подошел к дальней от входа стене, на ходу доставая писчие принадлежности.
– Подожди… Что это было? – напряжённо полюбопытствовал догнавший меня Давет.
– Что-что… – рассеянно ответил я, всматриваясь в структуру чар в стене. – Двойники это были. Полные копии. Тебя ударила моя, если ты об этом.
– Нет, я о том, чем она ударила, – замялся бывший вор. – Я ничего не помню, просто вот я упал, а вот я очнулся.
– Это был наведённый ужас, – железное перо вывело хитрый изгиб и нырнуло за «чернилами». – Я развеял чары… Не знаю, почему ты ничего не помнишь.
– А как ты узнал, что это?.. – смущённо, но подозрительно поинтересовался Страж.
– Обычно лежащим без сознания не свойственно стонать от ужаса, – я равнодушно пожал плечами. Страх – естественная реакция, мобилизующая ресурсы тела для боя или побега, в нём нет и не может быть ничего постыдного… Пока ты управляешь им, а не он тобой. – А сейчас оставь меня… Нужно сосредоточиться, этот настоящий сад камней!
– Сад камней? – удивлённо переспросил Давет.
– Орлесианская игрушка, камни на лужайке, – я раздражённо вытянул неверный штрих из страницы. – Хватит разговоров.
– Хорошо…
На зарисовку ритуальной схемы, создающей дублей, ушло добрых полчаса, за которые Стэн и Даветом успели обсудить тезисы Кун, касающиеся магов, заедая философскую беседу какой-то снедью, вынырнувшей из заплечного мешка Стража. Я грустно вздохнул, с тоской вспомнив пространственный карман, где храню запасные тела – чтобы призвать что-то из привязанной к душе складки пространства нужно чудовищной с точностью представлять себе строение призываемого предмета и если с дополнительным телом это оправдано, то с, например, куском колбасы… Ну кто будет каждый раз, убирая еду, внимательно рассматривать каждый предмет духовным зрением? Даже карту стального пера нужно составлять добрые пять-десять, а уж что может быть проще стального стержня с полостью, куда закачиваются чернила, и нехитрым дозатором? А ведь чем неоднороднее состав предмета, тем сложнее его представить…
Собственно, именно этот неприятный факт и стал причиной того, что все тела оборотней в таком кармане восстанавливаются до эталона с помощью привязанных к душе чар – процесс небыстрый и весьма затратный в смысле Силы, почти так же, как создание тела из чистой Силы. Но, не будь его, нам бы пришлось осматривать себя несколько часов перед каждым оборотом и надеяться, что мы ничего не пропустили.
– Я закончил, – проинформировал я философов, подходя к ним.
– Наконец-то, – проворчала Шейла. – Теперь мы можем идти, верно?
– Верно, верно, – хмыкнул Давет, поднимая мешок с пола и закидывая его за спину. – Дамы вперёд.
– О, это так мило, – саркастично ответила Шейла, толкая двустворчатые двери. – Огонь?