Я отступил в сторону, пропуская тяжелогруженого бронто и его погонщика, и продолжил:
– Касательно же наживания врага… Он примкнул к Харроумонту, известному изоляционисту и консерватору. Он принадлежит к касте Ремесленников, если я не ошибся со знаками на его предплечье – кожевенник. Ему вредна торговля с поверхностью хотя бы потому, что кожевенники у гномов весьма посредственные, а материалы или своеобразны, или дороги – те, что привозят сверху, дешевле и качественней местных. А ещё большинство гномов, не состоящих в Мёртвом Легионе и подверженных влиянию внешнего мира, считает нас, «наземников», недогномами. Если помнишь, на выходе из перехода одна из местных охотниц за знатью спросила у нас, каково нам жить с такими длинными и неуклюжими руками. Весьма показательная позиция, с учётом того, что принадлежит она шлюхе. А его эмоции… Его буквально распирало от злобной радости, что теперь людишки познают все прелести Мора. Он сделал бы всё, чтобы не допустить выделения нам гномов.
– Допустим, это понятно… Но чем тебе не угодил Харроумонт? – спросил Давет, как и прочие мои соратники, считающий, что помощи Круга и оборотней хватит редклифской армии, чтобы, как минимум, пробиться к Архидемону, а потому не слишком переживающий за привлечение гномов.
– Тем, что про него неизвестно ничего плохого, – хмыкнул я, находя глазами каменный барельеф со знаками Дома Дейс.
– Разве это плохо? – заинтересовался Давет.
– Это было бы хорошо, будь он простым гномом, – я пожал плечами, поприветствовал стражников у входа и продемонстрировал им огоньки в зрачках. – Но он политик-радикал, предпочитающий демонстративно мирные методы и очень громко рассказывающий об этом всем вокруг. Такие бывают чистенькими, только если прячут концы в лаву. И да, мне не понравился его поверенный.
Внутри резиденции Дома Дейс нас ожидал вполне обыкновенный для подземных жителей украшенный резьбой и цветным узором голый камень, из которого выточены стены и некоторые предметы мебели – так выглядят и королевский дворец, и лачуги Неприкасаемых, разница лишь в том, что у короля стены расписаны лириумом, а не какой-нибудь дрянью.
– Приветствую тебя, Страж, – поприветствовал нас квадратный гном в сильверитовой броне с травлёным узором касты Офицеров. Я прищурился, внимательно посмотрев на руны у пояса сбоку и на внутренней стороне – около сердца: что-то ограждающее и накопитель праны. – Что привело тебя в наш Дом?
– Приветствую тебя, офицер, – ответил я, отвечая на приветствие. – Я хотел бы сообщить некоторую информацию, которая может заинтересовать леди Дейн.
– Леди Дейн сейчас готова принять тебя, – кивнул страж. – Не возражаешь, если я буду присутствовать?
– Нисколько.
Коридоры в большинстве гномьих жилищ весьма широки и высоки, в два, а то и три раза превышая рост даже самого высокого из гномов. И это не удовлетворение неких комплексов, а вполне прозаичный расчёт: големы. Эти творения гения Каридина всегда создавались существенно крупнее гномов, но чудовищно боеспособны, а потому должны пролезать везде, где могут понадобиться. Блуждает интересное заблуждение, что големов у Орзамара нет, а на Алмазном проспекте стоят обыкновенные статуи. Да, Стальной Легион исчез в полном составе – но каждый Дом и приравниваемые к ним структуры в своё время получили в личное пользование столько големов, сколько смогли.
Правда, Мёртвая Каста*** к этому моменту уже потеряла своих вместе с Бонаммаром.
– Леди Дейс, – я приложил ладонь к левой стороне груди, отвлекая гномку в одеяниях касты Знати от документов на её столе – каменном, разумеется.
– Что тебе нужно? – гномка отразила мой жест и, присмотревшись, указала на стулья перед её столом. – Должно быть, ты тот Серый Страж о котором все говорят… Весьма интересно, что понадобилось представителю Ордена от скромной аристократки?
– Боюсь, в этот раз кое-что нужно тебе от меня, – хмыкнул я, протягивая через стол папку Вартага.
– Бумаги явно не наземного происхождения, – леди Дейс откинула обложку, подцепила толстыми пальцами верхний лист и поднесла его поближе к глазам, подслеповато щурясь. – Откуда они у тебя?
Спустя секунду женщина начала быстро пролистывать содержимое, а вскоре выдвинула один из ящиков стола, достала оттуда какой-то документ, сличила их и тихо прошептала что-то ругательное.
– Ладно, не говори. Верю. Но я ничего не могу тут поделать. Сделка была заключена от имени всего нашего Дома и расторгнуть её может лишь мой отец. Но каков мерзавец!..
– А не подскажешь ли ты, где я могу его найти?
– Он возглавляет отряд, что должен укрепить древний тейг… – гномка задумчиво хмыкнула и побарабанила пальцами по столу. – Вряд ли он успеет вернуться до выборов, но, если этот голос для тебя так важен, может быть, ты рискнёшь отыскать на Глубинных Тропах моего отца и все ему рассказать? Дом Дейс будет у тебя в долгу.
– Хорошо, – я равнодушно пожал плечами: до Собрания Земель ещё почти месяц, а где его провести… Не всё ли равно?
А если Архидемон сподобится ударить до того, как люди раскачаются… В конце концов, мне плевать на Ферелден, а нужен мне лишь сам немёртвый бог, да Пик Солдата.
– Превосходно, – хмыкнула гномка. – Вот примерная карта – копия той, что была у отца. Эту бумагу покажете стражам спуска, просто так в туннели выпустят разве что дешира…
*
– Удивительное существо, – заинтересованно хмыкнул я, глядя на матку. Абсолютно лысая разжиревшая тварь со множеством «лишних» пар грудей. Верхняя, напоминающая гуманоида, часть носит скорее характер атавизма – руки, хотя и весьма сильны, очень коротки и не могут дотянуться до земли добрых три метра, а то, что расположенное там сердце и лёгкие не смогут снабжать такую тушу, и говорить нечего. За множеством гипертрофированных грудей скрывается «корона» щупалец… У данной конкретной особи – десять штук, но шесть из них упрятаны под землю и, судя по току крови в них, четыре уходят куда-то далеко, а вот два последних где-то поблизости. Основное тело массивное, но из-за него вполне видно… Брюшко?
Огромный горб, буквально приковывающий матку к поверхности пола, облепленный тёмной коркой выделений, в котором, кажется, что-то шевелится. Я припомнил строение большинства паукообразных и начал внимательнее всматриваться в ток жизненных сил существа. Обычно, наибольшая концентрация праны находится в сердце… Но здесь самый крупный узел располагался в вершине горба, а в груди гуманоидной половины лишь маленький комочек.
В целом, вполне очевидно, что основную жизнедеятельность обеспечивает именно «горб», гуманоидное тело и груди – своего рода атавизм и сенсорная часть, а щупальца – средство защиты. Абсолютно неспособное к охоте существо, однако, способное приказывать расположенным поблизости порождениям.
Внезапно матка начала мелко содрогаться, заставляя жир на своём теле ходить отвратительными волнами, а сзади неё сгрудились несколько гарлоков… Поднимающих с мясного «ложа» вытянутые личинки, в которых, присмотревшись, можно обнаружить жутковатое подобие младенца.
– Какая мерзость, – скривилась Морриган, наблюдая то же изображение через виспа, незаметно парящего под потолком в логове.
– Ты о живорождении или размножении порождений тьмы? – для проформы поинтересовался я.
– Обо всём, – обрубила ведьма.
– Может, мы уже пойдём и раздавим… На что вы там смотрите? – ворчливо поинтересовалась Шейла.
– Такое раздавишь, – третий маг в нашей компании тоже не слишком обрадовался перспективе встретиться с этим существом. – Это точно нельзя никак обойти?
– Можно, – хмыкнул я. – Через два других вымерших тейга и сотню километров пути. Ты уверен, что там не будет ничего более… Неприятного?
– Если так подумать, что угодно лучше, чем это… – скривился Давет.
– А если их будет много? – вкрадчиво поинтересовался я, буквально слыша звон огромного количества лириума в нескольких километрах от нас. – Сюда мы пробивались неделю. Сколько будем идти в обход?
– Ладно-ладно, – поднял руки Давет.
– Шейла, когда войдём, кинь камень в тушу в дальнем конце пещеры. Она не сможет увернуться и поймать камень, так что всё будет хорошо… Не обращай внимания на её внешний вид, просто бросай камень, – начал я краткий инструктаж.