– Хорошо, благодарю вас. А что на счёт вас, Давет и… – Кусланд на секунду замялся, вспоминая моё имя. – Дайлен?
– Я вор, что тут ещё сказать, – равнодушно пожал плечами несостоявшийся висельник. – Умею прятаться, неплохо владею кинжалами и… непопулярными методами ведения боя. Плохой лучник, но кое-что могу. Собственно, всё, больше в моём прошлом ремесле ничего и не надо.
– Я Усмирённый. Кинжалы, яды, зачарования предметов, маскировка… Абсолютное бесстрашие.
Сэр Джори и Давет недоверчиво хмыкнули, недовольно переглянулись и сделали вид, что этого момента солидарности не было.
– Нет, это не похвальба, Усмирённые не имеют эмоций как таковых, – я окатил «братьев по Ордену» равнодушным взглядом и ментальным посылом, заставляя их поёжиться, внутренне удовлетворённо сощурился и тихо прошептал:
Пять строчек Кодекса, пять нот -
В симфонию покоя.
Блажен, кто верует: убьет
Недрогнувшей рукою.
Блаженна… нежить. Смерти нет?
И жизни - тоже нету.
Нет страсти. Хаоса. Нет бед…
И - душ. В потоке Света.
– Что это? – чуть дрогнувшим голосом произнёс Алистер, служа избыточным доказательством растущего мастерства в использовании искусства бардов. Точнее, как бардов… Внушение эмоций с помощью звуков – невероятно сложная задача, требующая не только многих лет на изучение матчасти, но и идеального музыкального слуха, неизвестным широкой общественности способом тренированного горла и правильно поставленного голоса. А вот припугнуть противника громким матерным рыком – любимый фокус подавляющего большинства воинов. Приёмы различаются, как кое-как выкованный железный доспех южан и латный доспех из тиглевой стали, но суть – одна. И пусть мне, вроде как, ни к чему внушать оптимизм в окружающих, уметь это было бы неплохо. Увы, научиться такому по книжкам нельзя, а найти нормального барда в Ферелдене нереально: это любимая игрушка орлесианской знати, которой никогда не позволяют слишком долго бывать вне Империи Масок. А там шпиону по призванию – других среди них нет – выжить можно лишь служа кому-то из хозяев земель, дорог и городов.
– Отрывок из труда одного тевинтерца об Усмирённых, – равнодушно ответил я и тут же, не меняя интонации, продолжил. – Волки.
Быстрый взгляд в глаза ближайшего ко мне хищника позволил накинуть на него дезориентацию. Правая рука сама собой выхватила из-за пояса кинжал из плохонького серого чугуна, незаметно снятого с пояса одного ловеласа-неудачника, а предплечье левой нырнуло в раззявленную пасть волка. Зубы сжались и уткнулись в стальной щиток наруча, волк попытался разжать челюсти и укусить ещё раз, но моя рука успела рывком задрать его морду вверх, а кинжал вошел в середину шеи. Я навалился сверху и, почувствовав, как лезвие прорезало артерии и трахею, отпрыгнул от обречённого врага. Быстрый взгляд вокруг: Давет неплохо справился со своим санитаром леса, удачно располосовав ему морду и шею, Алистер не напрягаясь зарубил пару обладателей серой шерсти, Айдан вяло добивает уже второго, а вот у Джори проблемы – двуручником удобно проламывать доспехи, а не шкуру весьма ловкого зверя. Я укутался в стандартную технику маскировки и, быстро подобравшись к последнему животному, ударил его ножом в висок, и, провернув лезвие из плохонького металла, отскочил.
Я прислушался и «прислушался» к биению жизни – никого. Быстрый взмах лезвием, пара движений по шкуре последнего волка и кинжал вернулся назад в ножны. Увы, скоро его придётся заменить – кончик сломался об кость волка… Что весьма странно, но не слишком принципиально.
– Возвращаясь к твоему вопросу, Алистер, – как ни в чём не бывало продолжил я прерванную беседу. – Этот труд относился ко временам Старого Тевинтера, задолго до появления Андрасте. Дошедшие до нас свидетельства позволяют предположить, что тогда существовал некий Орден, требующий от своих членов отречения от эмоциональной составляющей. Неизвестно, были ли они Усмирёнными, однако невосприимчивость к одержимости и владение магией, а также способностями храмовников неоспоримо. Я нахожу это довольно забавным доказательством того, что храмовники как таковые не имеют прямого отношения к Создателю… Да и будь вы… Извини, они, конечно, «воинами Его», как любят говорить церковные деятели, их одержимые тела не смогли бы применять соответствующие техники, вроде Кары.
– Кхм… – закашлялся Страж. – А ты не боишься, что за такие речи тебя убьют?
– Я же Усмирённый, – я равнодушно пожал плечами, пристраиваясь рядом с собеседником. – Нас церковь бережёт, мы – один из столпов её богатства и власти, в конце концов, кроме нас, зачаровывать предметы умеют лишь гномы да эльфийские Хранители. Убивают нас исключительно редко и рассказанная безо всяких доказательств история уж точно не тянет на причину. Тем более, сейчас я не часть Круга… Но главная моя защита в том, что даже если вы захотите с кем-то поделиться, вам просто не поверят: Усмирённые владеют многими тайнами, но никогда не раскрывают их посторонним.
– А ты?
– А мне никто не запрещал разглашать чужие секреты – я покинул Круг раньше этого знаменательного события, в чём никто никогда не признается.
Храмовник-недоучка хмыкнул.
– Тогда расскажи мне, что ты знаешь о храмовниках, человек-библиотека…
*
– Так-так… что у нас тут творится? – по пандусу наверх неторопливо спустилась молодая черноволосая девушка. Традиционные одеяния хасидских ведьм – если можно так назвать их привычку ходить скорее раздетыми, чем одетыми, пока тело позволяет – посох из древесины с костяными вставками, непосвящённым кажущимися металлом и буквально разящий Кровью чего-то… Явно нечеловеческого. А ещё… А ещё этот посох – часть её, по крайней мере, на это указывает пара моментов в том, как движется между ними Сила. – Быть может, ты стервятник? Любитель покопаться в обглоданных костях? Или ты просто гость незваный, что рыщет по моей пустыне в поисках добычи? Так что ответишь ты? Ты завладеть желаешь этим местом? Или копаться в мусоре?
– Когда-то этим местом владели Серые Стражи, – ответил предположительно последний Кусланд, заинтересованным взглядом пробегаясь по фигуре девушки. Интересно, сколько лет у него не было женщины, что при встрече с явно опасным чародеем он, простой человек с минимальным набором техник за плечами, вот так вот сально её разглядывает? И как бы напомнить аристократику, что сейчас он – нищий беглец, у которого всё имущество помещается в походный мешок, а не младший сын второго человека в немаленькой стране?
– Нет башни больше. Дикая земля сим расчленённым трупом завладела. За продвиженьем вашим я наблюдала долго, размышляя: «Куда идут они? Зачем пришли?» – ведьма демонстративно медленно продефилировала мимо нас, заставляя благородную часть отряда отчётливо сглотнуть, и повернулась спиной, став у самого края башни, словно разглядывая что-то в медленно окутывающихся туманом болотах. – И вижу, стали вы тревожить пепелище, годами пустовавшее. Зачем?
Ведьма обернулась, окатив нас по-людоедски заинтересованным взглядом.
– Не отвечай, она, похоже, из хасиндов, а значит, рядом могут быть и другие, - вмешался Алистер в мыслительный процесс Кусланда-младшего.
– Вы боитесь, что варвары набросятся на вас? – голос ведьмы стал снисходительно-глубоким, как бы намекая, что она одна будет поопаснее большинства племён. Логично, хасинды сбежали от Мора и солдат короля, а она спокойно ходит в гордом одиночестве по занятым порождениями тьмы болотам. Женщина качнулась вперёд и взмахнула руками, демонстрируя, как именно, по её мнению, надо набрасываться.
– Да, набрасываться нехорошо, – недовольно поморщился Алистер, разглядывая ведьму с профессиональным подозрением. Хорошо, что трое из нас умеют думать головой и видят в чертовски опасной ведьме чертовски опасную ведьму и потенциального врага, а не объект для ночных игрищ.
– Это ведьма из диких земель! Она превратит нас в жаб! – с ужасом вскрикнул Давет. Похоже я поторопился и головой пользуемся по назначению лишь мы двое.