Он почувствовал неприязнь в ее голосе и, словно оправдываясь, произнес:
— Все приходится контролировать самому. Люди последнее время очень разболтались.
«Ну и молол бы себе кофе сам», — безжалостно подумала Жаклин. Этот человек уже никогда не сможет добиться ее расположения. Если он точно так же общается со студентами… Особо ранимые души действительно могли этого и не перенести. Может быть, он — главное лицо в случившейся трагедии. Вызывал студента в кабинет, пилил за недостаточное рвение, а потом самодовольно похлопывал по плечу и говорил о будущих научных перспективах.
— Прекрасный кофе, — сказала она, — и бутерброды замечательные.
Господин Хаард принял комплимент на свой счет и расплылся в улыбке.
Общение с ним тяготило Жаклин. Но пока она не получила от него почти никакой информации, которая ее интересовала.
— Скажите, пожалуйста, господин Хаард, вы хорошо знали этих студентов? Которые… умерли?
Хаард вздохнул.
— Я хорошо знаю всех своих студентов. Ведь их не так много. Я стараюсь с каждым из них общаться как можно теснее.
— И что же? Эти… несчастные были какими-то необычными?
— Поверьте, мне очень трудно об этом говорить, — плачущим голосом заявил Хаард. — Ведь они были для меня словно родные дети…
Жаклин подумала, что еще немного, и она не выдержит.
— Значит, вы их знали очень хорошо, — сдерживаясь, сказала она. — Им не нравилось учиться в вашем университете? Они трудно переносили акклиматизацию? Их угнетал Амстердам с его не очень ласковой погодой? Ведь большинство ваших студентов приезжие, не так ли? Им не нравились чопорные, неприветливые голландцы? Простите, если вас оскорбляют мои слова. У вас что, совсем нет никаких предположений на этот счет?
— Вы повторяете вопросы полицейских, — тихо сказал ректор Хаард. — И точно таким же тоном.
— Наверное, — жестко сказала Жаклин. — Но я пришла сюда учить студентов. И я должна знать, что здесь происходит. От этого будет зависеть мой стиль поведения с учащимися. Мне кажется, это так понятно.
— Да, конечно… Я мог бы рассказать многое о каждом из них. Что, собственно, и делал на допросах в полиции. Не дай вам Бог пережить этот кошмар.
— Вы имеете в виду допросы или смерть детей?
— О Господи! — простонал Хаард. — Все, все — сплошной кошмар. Мы не можем спокойно работать. Сюда приходят родители, общественные представители, газетчики, будь они неладны! Да, я не хотел вам говорить, но вам будет трудно, очень трудно работать. Дети не учатся. Они играют в игры. Знаете, во что они играют? Они спорят о том, кто будет следующий. И делают ставки. Они указывают пальцем на своего однокурсника и заявляют: «Вот этот будет следующим. Я ставлю двадцать баксов. Кто больше?» И никто ничего не может с этим поделать!
— Почему бы вам не закрыться на время? — спросила Жаклин. — Мне кажется, это было бы сейчас правильным решением.
Хаард в упор посмотрел на нее сквозь очки и неестественно выпрямился.
— Но это означало бы сдаться, — внятно произнес он. — А я еще ни разу не бегал с поля боя.
В этот момент Жаклин поняла, что ректор Хаард, несмотря на свои неприятные манеры, не имеет непосредственного отношения к смерти студентов.
6
До собрания преподавателей университета оставалось еще некоторое время, и Жаклин решила навестить городское полицейское управление, которое занималось расследованием дела о студенческих самоубийствах. В материалах, переданных ей Вендерсом, наблюдалось отсутствие информации, которая, на ее взгляд, была бы совсем нелишней в работе.
Она поднялась по каменным, местами выщербленным, ступеням старого и явно требующего ремонта серого здания с колоннами, открыла тяжелую скрипучую дверь и прошла внутрь. И сразу же окунулась в атмосферу деловой суеты и непрерывного движения, которая присуща, пожалуй, всем подобным заведениям, в какой бы точке земного шара они ни находились. На входящего, кто бы он ни был, не обращали никакого внимания. Правда, дежурный за стеклянной перегородкой на первом этаже взглянул на Жаклин с нескрываемым интересом, но ни малейшей попытки к общению не продемонстрировал. Двери, расположенные по обеим сторонам длинного коридора, то и дело открывались — входили и выходили люди в форме и без, Жаклин на секунду остановилась и ощутила себя камнем в бурном водовороте реки, мимо которого проносятся стремительные потоки. Для того чтобы спросить, где находится интересующий ее отдел, пришлось буквально за рукав схватить пробегавшего мимо сержанта.