— Думаю, что ты сильно упрощаешь Фрейда, — произнес почему-то покрасневший Карл, — но то, что ты сказал, приблизительно верно. Так вот, — продолжал он, — мы вместе с Феликсом возрождаем идеи фрейдизма, только совершенно на ином текстуальном уровне.
— Угу, — сказал Эмиль, — но, пожалуйста, не вдавайся в наукообразные тонкости. У меня давно сложилось стойкое убеждение, что чем больше ученый использует непонятной лексики, тем больше у него в голове сумятицы и мусора.
Карл заставил себя улыбнуться.
— Конечно, конечно. Я не собираюсь забивать тебе голову… мусором. Я буду прост, как учитель начальных классов… — Эмиль поднял глаза к потолку. Занудство Карла было просто невыносимо. — Попросту говоря, мы работаем над созданием текстов пациента о его жизни на визуальной основе.
— Это я понял, — проговорил Эмиль. — Человек рассказывает о своей жизни и проблемах не словами, а картинками. Но эта идея не нова. Этим занимались и Бутон, и Пиаже[2], если говорить о классиках. Да и сейчас психологи этим занимаются… Взять хотя бы последние статьи Дюбуа или Брассер…
— Э, нет, — возразил Карл воодушевленно. — У классиков не было наших технических возможностей. Набор картинок в очень ограниченном объеме либо предлагал сам исследователь, либо пациент извлекал их из своей памяти и воображения. Наша методика располагает всеми существующими и даже не существующими образами мира. Ты согласен, что компьютер способен создать или воспроизвести все возможные образы?
— Я понял, Карл. Человек рассказывает о себе и своих проблемах, выбирая нужную ему для рассказа иллюстрацию. Потом, видимо, просматривает ее, воспринимая уже как бы со стороны. И, может быть, ему становится легче. Но, насколько я могу предположить, ему может стать и несказанно тяжелее? Вплоть до того, что он сводит счеты с жизнью.
— В том, что ты парень с головой, я никогда не сомневался, — пробормотал Карл. — В одном ты ошибаешься. Разные комбинации одних и тех же образов могут привести к разным результатам.
Эмиль кивнул и скептически посмотрел на юного психолога. Он был уверен, что ни одна на свете комбинация самых невероятных картинок на экране компьютера не может вызвать у человека желания покончить жизнь самоубийством. И тем более заставить реально совершить его. Одно дело — мир вокруг, совсем другое — виртуальная реальность. Эмиль не верил, что она может заслонить собой мир. А если мир сильнее, то никакие манипуляции с человеком при помощи компьютера не приведут… к «успеху».
— Зря ухмыляешься, — сказал Карл. — Мы добились больших результатов и многое выяснили. Другое дело… мы не могли подумать, что наши эксперименты могут привести к трагическому результату.
— Ученый обязан предвидеть все возможные результаты, — пожал плечами Эмиль. — Но… в то, что Лиза покончила с собой из-за того, что посмотрела не на то, что нужно, я, извини, не верю. Если бы это было так… Писатели детективов остались бы без хлеба. Все убийцы после вашего открытия избирали бы лишь этот способ. Гениально: никаких улик — никто не сможет доказать, что человек видел перед смертью это, а не то. И прости, Карл, я не могу тебе поверить. Потому что ты просто не можешь этого знать: смотрела Лиза на свои картинки, слушала музыку или с ужасом вглядывалась в глаза убийцы. Если ты только, конечно, не находился в это время рядом с ней… Безусловно, это прекрасное объяснение для массового самоубийства. Кстати, почему вы о своих экспериментах ничего не сказали полиции?
Карл Ройзенхофф вскочил и быстро заходил по комнате.
— При чем здесь полиция? — почти закричал он. — Зачем полиция? Ведь не было никакого состава преступления. И вообще, полиция больше не занимается этим делом, она закрыла его?…
— Ну, после твоих слов я бы на их месте открыл его снова, — засмеялся Эмиль.
— Совсем не ожидал от тебя такой… реакции, — резко остановившись, вдруг проговорил Карл. — Мы действительно занимаемся серьезными вещами.
Нам даже платят за это деньги. И неплохие, кстати, деньги.
— Всяким шарлатанам, предсказателям судьбы тоже платят хорошие деньги, — продолжал смеяться, дразня Карла, Эмиль. — Если бы кому-нибудь в голову пришла идея объявить о том, что под площадью Дам находится месторождение нефти, и он бы эту идею «научно» обосновал, наверняка какие-нибудь богатые несмышленыши открыли бы свои кошельки.
— Ты понял все, кроме одного — насколько это все серьезно, — произнес огорченный Карл. — Если ты не веришь, что наши исследования могут принести пользу, попробуй сам.