— Я благодарен вам, сэр Касуэлл, что вы нашли возможность посетить меня, — проговорил хозяин, приветствуя гостя.
— Я также рад, что вы нашли время принять меня, — ответил Касуэлл. — К сожалению, неотложные дела требуют моего присутствия в Лондоне завтра утром. Если вы не возражаете, то я предпочел бы совместить разговор с ужином.
— Прошу вас, — улыбнулся хозяин.
Касуэлл сел и без церемоний наполнил свою тарелку — лакеев в этом доме не водилось, поскольку разговоры, происходящие здесь, как правило, не были предназначены для постороннего уха.
— Я доволен вашей работой, — произнес он, пригубив текилы. — Однако Марк доложил мне, что возникли трудности. Я знаю, что вы никогда не паникуете из-за ерунды…
— Необходимо на время прекратить эксперименты, — тихо проговорил хозяин. — Это становится опасным.
Касуэлл отложил свой прибор и тяжело посмотрел на него. Некоторое время он молчал.
— Что ж, если это говорите вы, то так и следует поступить, — наконец произнес он. — Но мне чертовски жаль вычеркивать вас из своих планов. Я не хочу вторгаться в ваши пределы, но, может быть, я могу разрешить возникшие проблемы?
Хозяин покачал головой:
— Расследованием последствий эксперимента занимается Европейский центр по борьбе с распространением наркотиков. Вы понимаете, чем это может обернуться.
— Нет, не понимаю, — быстро проговорил Касуэлл. — И при чем тут наркотики?
— Одна из версий, выдвинутая при расследовании дела с самоубийствами, заключалась в том, что, возможно, студенты употребляли какой-то новый вид наркотиков.
— Что за чудовищная идея! И Центр принял ее всерьез?
— Центр обязан вмешиваться во все дела, где хоть однажды прозвучит слово «наркотик».
— Странные обязанности, — пробормотал Касуэлл. — Однажды Центр уже помешал мне… Это перестает казаться случайностью, вы не находите? А если вы скажете мне, что в деле опять фигурирует мадемуазель Ферран, то я и вовсе отброшу мысль о случайности. Я прав? — Задав вопрос, Касуэлл уставился на своего визави.
— Да, сэр, — склонил тот голову. — В эпизоде с Уолтером действительно участвовала она. И она же занимается расследованием в университете. Ваши люди ходят за ней по пятам.
— Я стал слишком стар, — сказал Касуэлл, пытаясь сдерживать ярость. — Я слишком надеюсь на своих помощников. А они, оказывается, теперь сами решают, что мне следует, а что не следует знать. Дьявол!
— Все можно поправить. Но на это нужно время, — проговорил хозяин, тяжело дыша.
— Девчонка работаете группой? — поинтересовался Касуэлл.
— Она никогда не работает с группой. Она из разряда одиночек.
— Уже легче, — пробормотал Касуэлл, по-видимому, успокаиваясь. — И до чего она докопалась?
— Пока ни до чего. Но… она вошла в контакте Серпиери. Возможно, не случайно.
— Я хочу, — проговорил Касуэлл, — чтобы вы провели еще один эксперимент. И затем — все. Пока все. Какой срок необходим, чтобы все улеглось?
Хозяин помолчал, потом произнес:
— Думаю, что месяца через четыре все успокоятся. Лишь бы не выплыло наружу, что все они были участниками эксперимента. Но, я думаю, это невозможно.
— А если предположить невозможное?
— Тогда Серпиери давно бы давал показания в полиции. Впрочем, ни один прокурор не смог бы сформулировать обвинение. Дело ограничилось бы общественным скандалом.
Касуэлл встал и начал молча прохаживаться по комнате. Затем он повернулся к хозяину.
— Есть ли возможность продолжать исследования? Пусть не в университете… Возьмите Серпиери к себе, в конце концов.
Хозяин кивнул.
— Я и сам думал об этом. Но вы не можете не понимать, какие в этом случае возникнут проблемы.
Касуэлл посмотрел на него, прищурившись:
— Если дело будет в ваших руках, проблем не должно возникнуть.
— Благодарю.
Касуэлл подошел к окну и распахнул его. В гостиную ворвался холодный воздух.
— Если бы не эта нелепость с Дюбуа, — проговорил он медленно, — я мог бы обойтись без итальянца. И без остальных. Есть ли какая-нибудь надежда на выздоровление Дюбуа?
— Сейчас трудно об этом говорить. Служба Уолтера принесла с извинениями несколько сот тысяч долларов.
Были наняты лучшие эскулапы. Наконец, приехала бывшая подруга Дюбуа — светило клинической психиатрии. Есть ли надежда в таких обстоятельствах, спрашиваете вы?
— Он очень нужен мне. Что мы можем сделать в этом смысле?