Как воспитали этих людей... Тупое подчинение началь
нику... Добровольное обожание... Холуйская преданность... Ка
питан ругает их, как мальчишек... я вступилась — и они же
поднялись на меня... Возможно, им стало обидно, что какая-то
заключенная смеет советовать самому капитану... Если уж она
самого капитана не боится, думают они, то меня и подавно...
Оскорбленное самолюбие... Злоба... против нас... За то, что жи
вут в глубинке из-за нас... Хитрая машина... Жертвы виновны
во всем... страшная сила...
— Товарищ капитан! Старший сержант Уманский и заклю
ченная Васильева прибыли по вашему приказанию. Они ждут
вас у вахты, — отрапортовал надзиратель, которого послали
разыскивать Уманского.
— Васильева не на работе?
— Она чокнулась, товарищ капитан. С ума сошла, — счел
нужным пояснить надзиратель.
338
— Без тебя понимаю, что чокнулась — значит с ума сошла.
Заведите ее сюда.
— Есть завести на вахту заключенную Васильеву! Сержан
ту У майскому гоже войти?
— Не нужен.
Лиду ввели в караульное помещение.
— Я маленькая... Не трожьте меня... К маме пустите, —
просила Лида, вырываясь из рук надзирателей.
— Попросите всех выйти, капитан! Оставьте меня с боль
ной одну, — властно приказала Любовь Антоновна.
Надзиратели растерянно переглянулись. Капитан смешался.
— Опасно с ней, доктор... Набросится, — неуверенно воз
разил он.
— Я настаиваю! Или идите к Гвоздевскому сами!
— Товарищ капитан! Мы не имеем права во время дежур
ства покинуть караульное помещение, — возразил один из над
зирателей, не дожидаясь, пока заговорит начальник.
— Никто не гонит тебя с вахты. Отведите Васильеву в ком
нату повара. Я с доктором тоже пройду туда, — распорядился
капитан.
Возле комнаты, где жила Люська, Любовь Антоновна оста
новила капитана.
— Выгоните повара!
— Вон! — коротко приказал капитан.
Люська, она перед их приходом лежала на матраце, он
был брошен на деревянный топчан, пулей выскочила из ком
наты.
— Уйдите, капитан. Я должна ее осмотреть.
Оставшись наедине с Лидой, Любовь Антоновна села на
топчан.
— Расскажи, Лида, что с тобой произошло.
— Я не помню, — шепотом ответила Лида, пугливо погля
дывая на дверь.
— Не бойся! Никто не подслушает. Я проверю сама, —
Любовь Антоновна на цыпочках подошла к двери и рывком
открыла ее. Капитан стоял шагах в пяти от дверей.
— Отойдите подальше, капитан.
— Но вы, доктор...
339
— В один день два раза в запретную зону не бегают. Со
мной ничего не случится. Я должна побыть с больной наедине.
— Что я, мальчишка? Подсматривать стану?
— Я проведу десятиминутный сеанс гипноза. — «Он боится
гипнотизеров... Верит мне... Лида симулирует сумасшествие...
Я выясню все подробности...»
— Доктор! Вы и гипнотизер?! — с ноткой страха в голосе
спросил капитан.
— Да! Уходите! — Капитан поспешно отступил. Любовь
Антоновна вернулась к Лиде.
— Рассказывай! — строго потребовала она.
— Я маленькая...
— Лида! Ты прекрасно все понимаешь!
— Вы... догадались?! Я маленькая, — со слезами выкрик
нула Лида.
— Выслушай меня, девочка! Я дам заключение, что ты
больна, и настою, если сама останусь жива, чтобы тебя отпра
вили в больницу. По дороге научу, как вести себя. Будешь
поступать, как я скажу, врачи не догадаются, что ты притво
ряешься.
— Вам попало за меня... Вы им скажете... Я маленькая...
— Ты очень неумело притворяешься. Я — не психиатр, но
поняла. Врач специалист побеседует с тобой пять минут — и
отошлет в зону и напишет, что ты симулировала. Ты слышала
вчера от полковника, что симулянтов судят как саботажников?