Двадцать пять лет лагерей.
— Он грозится...
— К сожалению, полковник сказал правду. На моей памяти
за симуляцию осудили не одного заключенного, на двадцать-двадцать пять лет.
— Докладывайте! Выдавайте! Я думала, вы добрая... Вы
злитесь, что вам попало за меня! Надзиратели лучше вас!
Добрее!
— Не кричи! — строго приказала Любовь Антоновна. Лида
притихла. — Ты глупая девчонка, не понимаешь, что гово
ришь.
— Почище вас понимаю!
— Времени нет спорить с тобой. Вчера ты нажаловалась
полковнику...
340
— Вы на меня за это наговорить хотите? Наговаривайте!
По-вашему не будет! Не все такие старые ведьмы, как вы! —
кричала Лида.
— Тише! Услышат. Дай мне сказать. Твоя жалоба полков
нику пошла мне на пользу. Он сделал вид, что рассердился,
посадил нас обеих в карцер, правда, по разным камерам. Я
слышала, когда ночью тебя забирали. Полковник это сделал
для того, чтобы заранее не испугать капитана. Пока мы с тобой
сидели в карцере, он тщательно проверил жалобу, и она под
твердилась. Полковник позвонил начальнику управления Орло
ву. Орлов ответил, чтоб меня немедленно отправили на другую
командировку или в больницу как врача.
— Почему же вас в больницу? А меня?
— Чтобы капитан не смог меня наказать. В больнице мне
было бы лучше, но там не нужны врачи по моей специально
сти. Начальство больницы согласно взять меня как психиатра.
Но у них пять душевнобольных, а чтобы держать врача —
нужно шесть. Привезут тебя — останусь и я. Вот почему я и
учу тебя, как надо вести себя правильно. Стала бы я о всякой
девчонке задаром беспокоиться.
...У меня получается складно... никогда не предполагала,
что я сумею сочинить такую правдоподобную ложь... Лида
обозлена, запугана... Если я попытаюсь уговорить ее, она не
поверит мне... Мало кто верит одним добрым намерениям...
Девчонка не лишена смекалки: раз выгодно мне — я ее союз
ник, что бы ни произошло вчера... Я научилась лгать... Радуй
тесь, Гвоздевский! Запишите себе... Только куда? В актив? Или
в пассив?
— Вы мне поможете? — с надеждой спросила Лида. —
Им ничего не скажете? Ничего-ничего?!
— Ты мне поможешь, а не я тебе... Я хочу отдохнуть в
больнице, а без тебя я туда не попаду.
— Есть все-таки на свете правда! Перед тем, как жало
ваться, я одной девчонке в бараке сказала об этом. Она меня
пугала, что полковник накажет. А он вон какой хороший дядька
оказался. Вчера я на него чего только не подумала. Я еще на
этих оглоедов пожалуюсь, которые меня почыо из карцера
забрали... Один хороший надзиратель, а другие...
— Расскажи мне, что с тобой случилось ночью.
341
— Зачем вам? — насторожилась Лида.
— Я передам начальнику управления, когда буду рабо
тать в больнице врачом. Расскажу, что заключенных сводят
с ума, и он строго накажет виновных. Ты не собираешься им
прощать?
— Заразы они!.. Все! Только один хороший. Он вел меня
из карцера.
— Чем же он тебе понравился? Красивый? — Лида улови
ла насмешку в голосе доктора.
— Вы не смейтесь над ним. Я его в лицо не разглядела,
темно было. И вообще я на мальчишек не заглядываюсь, очень
нужны они мне, — Лида наморщила нос.
— Наверно нужны, если защищаешь.
— А вот и нет совсем. Меня на свободе парень ждет, не
го что эти вахлаки. Только тот надзиратель спас меня. Не он
бы, мне знаете, что было бы! Боязно и подумать.
— Ты расскажи мне обо всем, чтобы невиновного не на
казали, — равнодушно предложила Любовь Антоновна.
...Что это? Чья-то хитрость? Или...
— Пришли за мной в карцер двое. Вы стали говорить, что
неправильно почыо уводить из карцера, а второй надзиратель
открыл дверь в вашу камеру и ударил вас. Когда мы вышли,