356
я! Зачем мне такая благодарность! Лучше бы ничего не знать!
Ни в коем случае не упоминать об отравлении... Перитонит...
воспаление
брюшины...
Возможно,
прободение,
возможно,
гнойный аппендицит... Но если я поставлю такой диагноз,
смерть к вечеру неизбежна... Он проживет дольше... Не ис
ключено, что останется жить... А что даст, если я скажу прав
ду? Только не это... Он заслужил и наказан. Как врач — по
могу, как человек — не шевельну пальцем... Я не обязана вскры
вать гнойники души... Лиза защищала меня! Она убила убий
цу, и самый строгий судья не осудил б ее, если бы судил по
законам высшей гуманности... Спасти больного — да, помочь
правосудию — пет! Правосудие... Я очень хорошо знаю ему
цену...
— Сделаю так, Лиза. Сообщу по селектору врачам и Ор
лову, что у Гвоздевского самозаболевание. Лечить его буду по-настоящему. Выздоровеет — его счастье, умрет — в лагере
погибает немало людей. И не без участия Гвоздевского. Если
врачи обнаружат отравление, а при вскрытии им нетрудно
узнать правду, — он завтракал на сорок первой командиров
ке, там и отравился. Симптомы отравления можно обнару
жить и через восемь часов, и через сутки. Если заподозрят в
предумышленном отравлении, то только на сорок первой ко
мандировке. Виновен начальник сорок первой. Полковник с
ним раньше никогда не ссорился?
— Дядей ему Гвоздевский доводится. Он только с ним и
дружил. В гости каждый месяц ездил к нему. Y начальника со
рок первой двое детей. За стол все вместе садятся. Случится
что с полковником, дознаваться не станут, начальника сорок
первой не заподозрят — похоронят и все.
— Орлов вас требует к селектору, доктор, — сказал ка
питан, заходя в красный уголок.
— Пошли за чаем охранника, Миша. Или сам, освобо
дишься, принеси. Доктор сказала, поить его надо.
— Подождет, — отмахнулся капитан. — Вы что скажете,
доктор?
— Орлову?
— Ему.
— Самозаболевание, — коротко ответила Любовь Анто
новна.
;357
На вахте, передавая ей трубку селектора, капитан угрюмо
насупился и весьма недвусмысленно погладил кобуру.
...Боится, чтоб я не сказала лишнего... Предупреждает...
— Кто у селектора? — услышала Любовь Антоновна глу
хой хрипловатый голос.
— Заключенная Ивлева, осужденная...
—7
Отставить. С вами говорит начальник управления ла
геря Орлов. Вы осмотрели полковника Гвоздевского?
— Я освидетельствовала больного Гвоздевского, гражда
нин начальник управления.
— Ваше мнение?
— Ярко выраженная картина перитонита.
— По-русски, Ивлева!
— Воспаление брюшины.
— Причины?
— Несоблюдение диеты. От больного исходит запах спир
товодочного перегара. Для оперированного желудка алкоголь
— яд. Я не исключаю и другую причину заболевания.
Капитан, не обращая внимания на надзирателей, да они и
не смотрели на него, расстегнул кобуру.
— Именно? — прохрипела трубка.
— Возможен гнойный аппендицит. Лопнула слепая кишка
и содержимое проникло в брюшину,
— Примите необходимые меры, Ивлева! Головой отвечаете
за жизнь полковника!
— Я отказываюсь его лечить! — громко и раздельно отве
тила Любовь Антоновна.
— В БУР отправлю! Под суд! — взревела трубка.
— Судить меня не за что, гражданин начальник управле
ния. Я по суду лишена права заниматься медицинской прак
тикой. В БУРе я пробыла четыре месяца, и если вы считаете
что в этом есть необходимость...
— Какая вас муха укусила, Ивлева?! Почему отказываетесь
лечить Гвоздевского?
— Вы угрожаете мне. Я не могу взять на себя ответствен
ность за жизнь больного.
358
— Смелее, Ивлева! Я обещаю, что с вами ничего плохого