14
— На заводе сто девяносто восемь.
— Вы не имеете права называть номер завода. Это воен
ная тайна. Y вас занижена бдительность! — зловеще проскри
пела Элеонора Эдмундовна.
— Успокойтесь, дорогая коллега. Y девушки такое горе...
— Болтун — находка для врага. Я сообщу куда следует,
— тонкие синие губы «дорогой коллеги» негодующе вздраги
вали, а на щеках выступили уродливые пятна багрового ру
мянца.
Рита молча вышла из кабинета. Целый день она не отхо
дила от тетиной постели. К вечеру ей стало лучше.
— Укрой мне ноги, Рита. Мерзну я, — зябко поеживаясь,
попросила тетя Маша.
Рита заботливо и осторожно укутала отекшие ноги, по
правила соломенную подушку и ласково прикоснулась ко
лбу, сухому и горячему.
— Где у вас болит, тетя Маша?
— В груди давит... Полегчало уже... Авось скоро пройдет.
— Может вы в больницу бы легли?
— Снова за свое взялась. Когда совсехМ худо станет, пойду
в твою больницу. А ты завтра на работу иди. Засудят тебя за
прогул.
— Л4не доктор бюллетень даст, — соврала Рита.
— Ну разве что так... Ты не расстраивайся. Я с утра тебе
хотела сказать. Боюсь, плакать будешь.
— Честное-пречестное слово не буду.
— Я скоро умру. Мне никакие доктора не помогут.
— Вы еще долго-долго проживете.
Тетя Маша чуть слышно вздохнула и печально покачала
головой.
— Дай Бог, Рита. Хотелось бы на свадьбе твоей погулять.
И хоть годок внучат понянчить. Не доведется... Не буду Бога
гневить... Я хорошо жизнь прожила... Тебя с Павликом выра
стила. Семена в люди вывела. Экую радость Господь мило
сердный мне послал. Я больно тебе не сделаю. На глазах по
мирать не стану. Хочется последние деньки вместе побыть.
Тепло мне с гобой.
15
— К вам можно?
— Заходите, доктор. Не раздевайтесь, у нас холодно. Третий
день не топим — дров нет. Вы уж извините нас, — оправды
валась Рита.
— Опять глаза на мокром месте... Стыдно, девушка. Сейчас
мы послушаем вас, Мария Павловна... Так... Так... Хорошо.
Дышите. Не дышите. Все. Ложитесь. Я вам принес лекарство.
Дома завалялось. Две таблетки сейчас выпейте. Принеси воды,
девушка. Проглотили? Теперь ложитесь и укройтесь потеплее.
К утру почувствуете себя лучше. Послушайте мой совет. Вам
необходимо лечь в больницу.
— Я пока дома полежу, доктор. Рита сказала, что вы ей
бюллетень дадите. Дай Бог вам здоровья.
Доктор растерянно заморгал, попытался что-то возразить,
но, поймав умоляющий взгляд Риты, запнулся.
— Девушка, проводи меня на улицу. Мне, старику, недол
го и ноги сломать в темноте.
— Вот мы и вышли. Садись на скамеечку со мной рядом.
Отвечай! Зачем обманула тетю?
— Я думала, что вы...
— Это не в моих силах. За прогул судят, как за дезертир
ство.
— Я считала вас добрым.
— Перестань! Я добрый... Добрый. Сколько тебе лет?
— Скоро семнадцать.
— А мне пятьдесят девять. Я добрый. Ничего ты не по
нимаешь... Ребенок... Да если я тебе сегодня открою бюллетень,
меня завтра вызовут куда следует. Пособничество врагу — вот
как это называется.
— А как они узнают?
— Не догадываешься? Элеонора Эдмундовна доложит. Она
открыто пишет доносы, только называет их сигналами. — Док
тор понизил голос до шепота. — Я боюсь ее... До чего мы до
жили. Дочери родной нельзя довериться. Я с тобой говорю
так, потому что мы один на один. Одному свидетелю не пове
рят — нужно двух.
Чуткое ухо Риты уловило звук шагов — спокойных и
уверенных, октор зашелся в кашле. Шаги затихли возле со16
седнего дома. Доктор торопливо вскочил со скамейки и пре
увеличенно громко зачастил:
— Покой. Диета. Лекарство. Утром отправьте тетю в ста