безвозмездную помощь оказывает профсоюзный комитет и по
этому ей следует обратиться к вышеозначенным товарищам.
Что же касается прогулов, то это в компетенции представите
лей власти, поскольку у нас военный завод и за прогулы судят
как за дезертирство. Поэтому с последней просьбой она обяза
на явиться в органы милиции или в прокуратуру. В ответ на
мой деловой совет гражданка Воробьева начала угрожать
мне, что раскроет какую-то тайну, порочащую меня. Я потре
бовал, чтобы она немедленно открыла свой мнимый секрет,
иначе я буду вынужден удалить ее из кабинета. Гражданка
Воробьева, нагло глядя мне в глаза, заявила: я расскажу, что
вы изнасиловали меня, — и стала снимать платье. Поняв, что
имею дело с опытной шантажисткой, я решил позвать на по
мощь секретаршу. Так как сигнализация временно не рабо
тала, я подошел к двери и лично позвал товарища Марфину.
Войдя в кабинет, мы оба увидели, что Воробьева подняла у
себя над головой гипсовый бюст великого вождя товарища
Сталина. Как патриот и советский человек, я, не думая об
опасности, бросился к гражданке Воробьевой, чтобы спасти
бюст. Однако, раньше, чем я успел подбежать к гражданке
Воробьевой, она бросила бюст на пол. В результате чего бюст
разбился. После этого гражданка Воробьева в присутствии
Марфиной заявила: «Я разбила Сталина». Обо всем, что про
изошло в моем кабинете, я рассказал в присутствии гражданки
Воробьевой парторгу завода товарищу Бурееву и председателю
заводского комитета профсоюзов товарищу Волкову. Граждан
ка Воробьева не посмела возражать мне. Она начала симули
ровать сумасшествие и кричать «Тетя Маша!», хотя никакой
тети или другой женщины по имени Мария в кабинете не было».
— Свидетельница Марфина! Вы подтверждаете показания
свидетеля Киреева?
— Подтверждаю.
— Тогда почему ж е только что вы показали суду, будто
Воробьева чуть ли не дралась со свидетелем Киреевым?
— Я перепутала... Я первый раз на суде... Я боялась...
71
— Вы боялись народного суда? Страшились, что наш со
ветский народ, от имени которого мы свершаем это правосудие, может быть несправедлив? Так вас следует понимать? —
с чуть заметной угрозой в голосе расспрашивал судья. Феодора
Игнатьевна побледнела.
— Не так... Я просто растерялась... Забыла... — испуганно
лепетала свидетельница. — Теперь вспомнила: когда я вошла
в кабинет по зову директора, я увидела, что товарищ директор
находится шагах в десяти от Воробьевой. Воробьева подняла
над головой бюст и что-то прокричала, я не помню сейчас что.
Пантелей Иванович, простите, товарищ директор бросился к
Воробьевой, чтобы спасти бюст, но она успела кинуть бюст
вождя па пол. Я со страху закрыла глаза, а когда открыла,
на полу лежала груда осколков.
— Запишите дословно показания свидетельницы Марфи
ной, — распорядился судья. — К своим показаниям вы больше
ничего не можете добавить?
— Нет.
— Вызовите свидетеля Буреева.
Суд подходил к концу. Свидетели подтверждали слова ди
ректора. Когда опрос свидетелей был окончен, Константин
Сергеевич строго потребовал назвать имена соучастников. Рита
молчала. Судья нахмурил черные с проседью брови и внуши
тельно откашлялся.
— Подсудимая Воробьева! Суд постарается освежить вашу
память. Я прочту ваши показания: я хотела нарядно одеваться,
посещать рестораны и жить не по средствам. Для этих целей
я встречалась с выгодными мальчиками, с которыми я выпи
вала, но денег они мне давали недостаточно. Из-за этих встреч
я сделала семь прогулов, и к тому же деньги у меня кончались.
Обо всем этом я рассказала по секрету одной знакомой жен
щине. Она научила меня пойти к директору завода номер сто
девяносто восемь и потребовать, чтобы он простил мне про