О вас заботу проявляю, заключенная Ивлева». Пережила... Пол тора года следствие шло. Обвинения так и не предъявили... Я
до самой войны по наивности думала, что произошла ошибка...
просила разобраться в недоразумении, пока не надоело писать...
Как перед смертью я сегодня вспомнила все... Плохое, говорят, быстро забывается... А хорошее? Как мерзко поступили с Ри той... Больная тетя... Лекарство... Прыщеватый дегенерат... На силие... Рита не говорила, но он изнасиловал ее... тюрьма...
333
лагерь... Убийство Ани... Капитан... Где ж она взяла силы вы нести все это? Если бы сейчас кому-нибудь из этих скотов была б нужна моя помощь и мне бы сказали, что в обмен освободят Риту... Помогла бы я им? Обманут подлецы... Верить нельзя ни на гран... Но если допустить невозможное, и они сдержат свое слово... За Риту я бы спасла работника управ ления... а сколько бы жизней я погубила? Выздоровеет мой па циент — без дела не усидит... Лучшее доказательство — Гвоздевский... Не одна такая Рита поплатится жизнью... Буду рас суждать беспристрастно... Разве зло в Гвоздевском? Полков ника захменят другим, и тот, другой, пойдет по его пути... Свято место пусто не бывает... Я — не одна врач в лагере... Если бы вчера не вышла Лида... Наивная девочка... глупая... Ей бы с парнем своим целоваться... Ночью ее забрали... Сказали в ба рак... А вдруг на вахту?! Она хмолодая, красивая, беззащитная...
Кто ее спасет? Я заговорила — меня по зубам... Что это зубы вздухмалось считать на старости лет? Не нужны они скоро будут... Неужели и с Лидой?.. Глазенки у нее быстрые... сме лые... шалунья была... Сердце... хоть бы кольнуло в последний раз! Рита... Лида... Почему не я?! Старая... трусливая... покон чить с собой сил не хватает. Думаю... Думаю! А они, дети мои, умирают... Если бы поменять свою жизнь на чью-нибудь моло дую!.. Спать, доктор, вы всю ночь не спали! Не мечтайте о не достижимом... Утрите глаза, стыдно плакать... Стыдно? А Лиде в глаза не стыдно Схмотреть? Вы спасли Гвоздевского, вы и отвечайте, доктор! Перед Ритой! Перед Лидой! Смотрите, что вы наделали, и не отворачивайтесь... Вам плюнули в лицо?
Ударили вас? Какая трагедия, доктор... Имейте мужество взгля нуть в глаза Риты, Лиды, Кати! Это ваше милосердие! Это ваша гуманность! Вы спасли Гвоздевского! Вы! Я! Я! Но не могу же я вечно мучить себя! — Любовь Антоновна забилась в угол. Обхватив руками ноги и подтянув колени к подбород ку, она долго всхлипывала, прижимаясь щекой к полу. Ласко вый сон, бесшумно и мягко, подкрался к усталому телу докто ра. Ей снилась русская печка, горячая, пышущая жаром. Она пыталась забраться наверх, но кто-то, в доме было темно и она не видела — кто, сидел на печи, толкал ее, стоило ей прибли зиться к теплой лежанке. «Сюда нельзя!» — твердил невидимый хозяин печи. «Я замерзла, пустите», — просила Любовь Анто новна. «В погреб беги погрейся! Там снегу много», — отвечал все тот же голос. «Снег холодный, я обогреюсь на печке, уйду», — дрожа всем телом, упрашивала Любовь Антоновна. «На льду грейся! Он горячий!»
— Проснитесь! — выкрикнул кто-то над самым ухом.
Еще не придя в себя, Любовь Антоновна почувствовала на своем плече чью-то руку и услышала голос капитана: — Проснитесь, доктор!
Любовь Антоновна с трудом открыла слипшиеся от сна глаза.
— Уйдите, капитан! — попросила она, поднимаясь с пола.
— Вы пойдете со мной, доктор...
— Уже?