Предупредите их, чтоб взяли с собой продукты в дорогу, они поедут вместе со мной. Все!
359
...Если не произойдет ничего неожиданного, через час мы поедем в больницу... Я прожила здесь ровно неделю... Семь дней!.. Так мало и так много... Теперь уже со мной не четыре, а пять человек едут в больницу. Сколько борьбы, унижений и страху, чтобы попасть туда... Больница... Многие люди думают о ней с отвращением... Лагерная больница — младшая сестра кладбища... и она же — высшее счастье, которое заслуживают отрубленными руками... увечьем... страданиями... Заболеть — это еще не значит попасть в больницу... При самом нелепом стечении обстоятельств ты можешь попасть в больницу и здо ровой, а можешь и не увидеть ее до самой смерти... Я плохо знаю историю тюрем... Но было ли когда-нибудь, чтоб люди та кой ценой стремились попасть в больницу?.. Орлов... Не по стыдился сказать в глаза: заключенных лечить легко, не то что живого человека... То, что мы не люди, — это ясно... Но живы ли мы? Очевидно, живы, если работаем... Нас прирав нивают к лошадям... высоко беру... ранга на два пониже... Ло шадь ценится, ее гибель так просто не спишешь... За скотину не простят, а за нас никто не спросит... Счастливая неделя... Я
немного помогла двум девчушкам... встретила хороших лю дей, узнала капитана, его жену... Для меня самой неделя про шла неплохо... почти не били... А ведь редко выпадает такое счастье, чтоб за семь дней поосновательней не объяснили ка кую-нибудь животрепещущую проблему... Почему-то они лю бят разъяснять ногами... или руки жалеют, чтоб не перетрудить ся, или испачкаться боятся... или устают? Скорее всего устают.
Заключенных много, а рук две, на всех не напасешься... Пол ковник немного поусердствовал вчера... Ну, так он в своей обычной роли... Смешно ждать от него что-нибудь другое...
Гвоздевский... Он не хуже других... пожалуй даже лучше: догола не раздевает за жалобы, как это делал Гаранин, не стреляет...
Поговорить лишнее любит, ну уж такова у него профессия: на путь истинный наставляет нас, а то мы без него Бог знает как далеко с этого пути уйдем...
360
ОТЪЕЗД
— Товарищ капитан! Заключенные, указанные в списке, прибыли на вахту. Прикажете вести их за зону?
— Да! Где Васильева?
— За вахтой стоит, товарищ капитан. Бормочет что-то о брате... Чудные эти сумасшедшие: то она говорила, что малень кая, к маме просилась, а теперь брата мертвого подай ей... От чего люди сходят с ума? От мыслей, наверно. Задумываются и чокаются. Правду говорят, что много думать вредно.
— Меньше думай, сержант, и с ума не сойдешь, — серьез но посоветовал капитан.
— Есть меньше думать! — в тон ему ответил надзиратель.
— Заведи Васильеву и пусть подождут на вахте, пока при дет конвой, — распорядился капитан.
Любовь Антоновна, увидев Риту, сделала вид, что не заме тила ее. Но Рита, не догадываясь, что доктор вынуждена ра зыгрывать безразличие, подбежала к ней.
— Доктор! Вы с нами? А в бараке говорили, что вы в кар цере, — обрадованно закричала Рита.
...Надзиратели донесут... Гвоздевский умрет — злобу вы местят на ней... Они уже и так донесли... Я не хочу и не могу следить за каждым своим шагом... Рита рада мне... Она от дохнула... Кто принимает в больнице? Впрочем, я сопровож даю Гвоздевского... Они будут вынуждены прислушаться ко мне.... Сутки... двое... а потом, когда он умрет? Вечно это про клятое потом...
— Не слушай пустой болтовни, Рита. Сегодня ночью я очень хорошо отдохнула.
— Вы не были в карцере? Где ж вы ночевали, доктор?
— В другом бараке, Рита.
— Лиду привели. Что с ней?
— Заболела. И, пожалуйста, немного помолчи, Рита.
— Y меня был брат. Он умер. Его схоронили. Я хочу к не му, — монотонно заговорила Лида.
— Что с ней? — со страхом спросила Рита.
— Не знаю, Рита, отстань! — не сдержалась Любовь Ан тоновна.
361
— Вы на меня сердитесь? — с обидой спросила Рита. — Я рада, что с вами ничего не случилось. Но почему вы не хо тите со мной говорить?
— Я после поговорю с тобой, — пообещала Любовь Анто новна.
— Правду сказывают, доктор, что сегодня вы бе... — за говорила Катя и осеклась на полуслове.