Всем сукам протянул руку и сказал: «Я вам подаю руку как
сукам». Сел жрать и тоже: «Я с вами штефкаю как с суками».
Татарка — дипломат. Никто не допер, что он руку подал как
сукам. По закону честный вор может пожрать с сукой, если
скажет, что жру как с сукой. Татарка ночью встал и топором
трех сук сделал.
— Центровых? — встревоженно спросила Инка Васек.
— Шоблу всякую. Центровые — нарядилами, воспетами, комендантами. К ним Татарка не прокондехал... Жены не
озябли, Васек?
— Им полезно. Больше любить меня будут, — осклабилась
Инка Васек. — Зачем их шугнул, Пузырь? Ты о деле поговорить
хотел.
— Не люблю я с дела начинать. Ты мужик толковый. С
тобой побазарить, что кусок в буру вышпилить. Я тебе симпа тизирую, — распинался Пузырь.
— Не пускай леща! — оборвала Инка Васек льстивые
комплимента Пузыря.
— Тебя и Саня Лошадь уважает.
— Он в больнице кантовался. Не зашел ко мне, — с обидой
сказала Инка.
— Он думал зайти, а главный лепила выгнал его, — оправ дывал товарища Пузырь.
— Я б этого Игоря сделала! Он на вензону косяка пуляет.
Толкует, что выгонит меня и всех их. — Инка Васек показала
на женщин, что безмолвно сидели вокруг. — Y нас мастырка.
88
Мы в жизни сифончика не хватали. Коблы мы, от кого зара зимся? Лапу дали за вензону, а он — выгоню.
— И выгонит, — спокойно подтвердил Пузырь.
— Выкусит!
— Мы майору лапу дали!
— Заволокем сюда и чихты ему!
— Требуху его поганую выпущу!
— Зубами загрызу!
— Шнифты выниму и грабки отрублю! — разъяренно за шумели лесбиянки.
— Два раза его сделать хотели — и бегает, — ни к кому
не обращаясь, напомнил Пузырь.
— Суки называются! Воры! Топор в грабках держать не
умеют! — Инка Васек презрительно скривила губы и со вку сом плюнула на пол.
— Ты, Васек, сам мужик. Взял бы да и сделал Игоря, — предложил Пузырь.
— И сделаю! — пообещала Инка Васек.
— Можно и сегодня ему так поднахезать, что он и за
год не вынюхает. Только бздят все. Нет мужиков настоящих, — сокрушенно вздохнул Пузырь.
— Ты скажи — как, а мужики найдутся, — задористо
выкрикнула Инка Васек.
— Что толку говорить? Словами его не сделаешь, — от махнулся Пузырь.
— Толкуй давай! Не тяни резину! — потребовала Инка.
— Рядом с кабинетом Игоря лежит больной фраер. Дерз кий фраерюга! На сорок первой он поднялся против Падлы.
— Что ты мне мозги компостируешь?! — возмутилась Инка
Васек. — Этот фраер брат Игоря? Да?
— Не торопись на тот свет, Васек. Все там будем, — оса дил Пузырь. — За этого фраера мазу держит Игорь...
— Он Игорю лапу дал?
— Не то, Васек. Игорь готов всех сук и воров к стенке
поставить. Майор Игорю ходу не дает. А то бы он нас под
метлу шуганул отсюда. От того фраера, о котором мы толкуем, Сане Лошади поленом обломилось. Вот Игорь и старается вы лечить его. Дошло?
— Дошло. А при чем тут Игорь? — не поняла Инка Васек.
89
— Вечером к Петрову...
— К какому Петрову?
— К фраеру тому, Васек, — раздраженно пояснил Пузырь, — к Петрову пошла дежурить дешевка из землянки, Ритка.
— Она не с докторшей из седьмого шла?
— С ней.
— Красючка! — восхищенно протянула Инка Васек, пло тоядно облизывая губы. — Вот бы на ком поджениться! Я б
ее спиртом поила! Наколочки б такие замастырила! Звала ее, не глядит на меня сукоеза.
— Родная не зажмет, подженишься, — Пузырь загадочно
улыбнулся.
— Y меня не зажмет. Я за такую девочку кубанку отдам!
— расщедрилась Инка Васек.
— Ритка дежурит у Петрова. Пошли ковырялку и вызови
ее, — предложил Пузырь.
— А дальше?
— Васек-Васек! — вздохнул Пузырь. — Не варит у тебя
котелок!
— Тоже мне умник нашелся! Ты растолкуй, а не подна чивай!
— Мы захомутаем Ритку и приволокем ее в вензону. Люби
ее до утра, а покажется вкусной — и дольше.
— Сколько возьмешь?
— Ни копейки.
— Бесплатно? Другим расскажи, Пузырь!
— Нам больше твоего ломится. Мы Ритку сюда приволо кем, Петров один в палате останется. Подушку ему на морду
— и чихты Петрову. Игорь прибежит в вензону за Риткой, а
мы ему тесак в бок и — адью, Игорь Николаевич.
— Чего это Игорь за ней в вензону прибежит? — усомни лась Инка Васек.
— Понимать надо! Ритка спит в одной землянке с врачихой
из седьмого корпуса. Врачиха от Ритки ни на шаг не отходит.
— Она кобел?
— Не знаю, Васек. Мне один мусор сказал, что эта вра чиха за Риткой куда хочешь побежит.
— Бесплатно она не побежит. Ковыряет или лапу у Ритки
берет, — решила Инка Васек.
90
— Какое нам дело до фраеров! Врачиха побежит, а за ней
Игорь прикандехает сюда, тут мы его с Горячим и встретим.
— А Игорю чего надо?
— Игорь по петушкам с врачихой из седьмого живет. Он
за нее с майором полаялся. Чуть по хлебальнику майору не
влепил.
— Чума этот Игорь! Со старухой живет! — возмутилась
Инка Васек.
— Может, и не живет, — возразил Пузырь.
— Задаром Игорь на мусоров не полезет, — заявила Инка.
— Контриков не допрешь. На свободе они за гроши про давались разным фашистам, а у хозяина лапу не берут. Пере воспитались! — Пузырь улыбнулся. Инка громко расхохота лась, вытирая рукавом гимнастерки слезящиеся глаза. — Да
будет проклят тот отныне и до века, кто думает тюрьмой
исправить человека, — продекламировал Пузырь.
— Мусора нас не прихватят? — обеспокоенно спросила
Инка Васек.
— Я с ними дотолковался. Майор зуб имеет на Игоря за
врачиху из седьмого. Дежурники — тоже: спирту Игорь мало
дает. Сработаем его, майор врачиху сразу на этап угонит, а
Ритка у тебя останется. На вахту побежит, оттуда ее поленом.
Вас никто не тронет, мне мусорилы верняком сказали, — по обещал Пузырь.
— Возлюблю я сегодня Ритку! Попищит она у меня! Завт ра наколки ей заделаю. На спине наколю кошку и мышку.
Нагнется Ритка, кошка вроде гонится, а мышка от нее в норку
рвет. И большими буквами на весь живот: «Клянусь любить
Васька». На лбу ей «Васек» наколю и на щеках, — размечта лась Инка.
— Ты сделай, а потом коли, — подзадорил Пузырь. — По думай, как от Петрова Ритку в зону приволочь.
— А зачем ее волочь? Это колхоз напрасный труд. Ночью
пойдет в землянку, подкараулим и заволокем, — предложила
Инка.
— Да? Ты так думаешь? Мы с Горячим работать не будем.
Сам волоки Ритку, сам и держи ее в вензоне. Тебе Ритка нуж на, а нам Игорь и Петров, — сердито возразил Пузырь.
91
— Сам приволоку! Без вас, — отрезала Инка Васек.
— Игорь утром отнимет, а тебя — на этап. Погужуешься
ночку и ты, как курва с котелком. По шпалам! По шпалам!
По шпалам! — с издевкой пропел Пузырь.
— Кобла — курвой?! — взбеленилась Инка Васек. — Я из
тебя требуху выпущу!
— Тише, ты, Васек! На штрафняк пойдешь, — пригрозил
Пузырь.
— За меня майор мазу держит! Y меня плечи узкие! Где
сядешь, там и слезешь! — разъяренно выкрикивала Инка
Васек.
— Мы ему побольше твоего дали, — не повышая голоса
сообщил Пузырь. — Нам сам хозяин сказал: «Гужуйтесь, брат цы!» Мы у хозяина придурками вкалываем, фраерские коман дировки держим, фашистов прижали... А ты? Кто ты такой?
Старший кобел вензоны! Кто тебя из мусоров знает? Загремишь
на этап со всеми кендюхами и прощай дорогие ковырялки, — Пузырь легко и проворно спрыгнул с нар и, не оборачиваясь, пошел к двери. Инка Васек крепилась, но, увидя, что Пузырь
не собирается возвращаться, бросилась вслед ему.
— Вернись, Пузырь! Потолкуем! — униженно попросила