их помочь мне. Майор решил, что я выслуживаюсь перед ка питаном. А я сказала ему, что помогаю вам за взятку. Вы мне
подарили передачу и золотое кольцо. Передачу украли, а коль цо я готова вручить майору на сохранение, чтоб его не украла
лагерная шпана, вроде нас с вами. Это сегодня. А вчера я ду мала о завтрашнем дне. Узнают в больнице, что мы друзья, и вам всем несдобровать. Тяжело мне досталась эта роль...
Катя поверила мне и по своему обыкновению выругала. Му жественная женщина, честная. Лида уверовала в слова Кати, решила, что я ее выдам и принялась твердить, что она малень кая. Я надеялась, что поговорю с вами и вы сумеете повлиять
на Лиду. Сейчас я вам скажу самое неприятное. Имейте му жество выслушать. После смерти полковника меня здесь не
26
будет и я ни в чем не смогу помочь вам. Игорь Николаевич
сейчас хорохорится, как молодой петушок, но помочь он мне
не сумеет. Перед Орловым он бессилен. Игорь дал мне честное
слово, что Риту и Катю сперва сделает санитарками, а потом
медсестрами. Он обещал позаботиться о Лиде. Вы посоветуйте
ей выздороветь недели через две. В больнице есть опытный
психиатр. Официально она числится работницей кухни. С пси хиатром о Лиде поговорит Игорь. Беда в том, что меня здесь
не будет... Не перебивайте. И не пытайтесь меня уверить в
обратном. Я все взвесила, и шансов нет никаких. Это законо мерно и гуманно. Я устала и лишние два года жизни обозлят
меня. Я не хочу умирать обозленной. Игорь — человек совест ливый или... я сильно ошиблась в нем. Но он человек... Может
забыть... Напомните Игорю, о вас я ему говорила... о Рите и
Лиде. Пристыдите его... Потребуйте от моего имени. Скажите, что это моя последняя просьба, желание... Каприз выжившей
из ума старухи! Если хоть под конец я не спасу этих девчушек, зачем же я прожила эти последние восемь лет?
— Доктор! — закричала Рита, вскакивая с нар.
— Ты... не спишь? — растерянно спросила Любовь Анто новна.
— Я все слышала... все поняла... Вас убьют? Да? Убьют?
— Глупости! Кто тебе мог это сказать! Сейчас же спать!
— Я не уйду от вас! Доктор... Милая... — Ритины руки
обвили шею Любови Антоновны. — Я вас люблю... как тетю Ма шу... Я с вами вместе... В БУР...
— Ложись, Рита! — приказала Любовь Антоновна.
— Не лягу. Все погибают в лагере... Ася... Аня... И вы?!
Я побегу в запретку, как Ася... Вы не умрете!.. Я — девочка...
дурная, неграмотная. Вы людей спасаете! Лучше я! Лучше я!
— исступленно повторяла Рита.
— Не плачь, Рита, — уговаривала Любовь Антоновна. — Со мной ничего не случится. Я врачом здесь буду работать.
Помогите мне уложить ее, Елена Артемьевна... Я старая болт ливая дура.
Катя молча подошла к ним и они все вместе уложили
Риту.
— Полежите со мной, — попросила Рита.
27
— С условием, что ты будешь спать. За мной могут прийти
с минуты на минуту, а я хочу выспаться. Не мешай мне. И без
всхлипываний!
— Н е уходите...
— Не уйду, дай мне поспать.
ТАЙНА ИГОРЯ
Поздно ночью в окно землянки постучали. Любовь Анто новна, она не спала уже третью ночь, бесшумно встала и боси ком подошла к двери.
— Кто там? — прижавшись лицом к решетке окна, спро сила Любовь Антоновна.
— Главврач за вами послал. Велел поскорее.
— Тише. Больных разбудите. Идите и скажите, что я сей час приду.
— Главврач не велел отпускать вас одних. Дежурные ночью
поймают в зоне, изобьют или в карцер посадят.
— Вы будете драться с ними, если они остановят меня? — с досадой спросила Любовь Антоновна.
— Знают меня надзиратели. Я вроде адъютант у Игоря
Николаевича. Со мной не тронут вас.
«Почетный эскорт... Лестно... — усмехнулась Любовь Ан тоновна, надевая ботинки. — Впрочем, меня и так охраняют
лучше, чем главу правительства. Почести воздают, а я все
чем-то недовольна...»
— Доктор!
— Ты проснулась, Катя? Встань, закрой за мной дверь.
— Мне словечко вам надо сказать. Я не спала, когда вы
говорили с Еленой Артемьевной... Вы оговорили себя... Ради
нас... Я...
— Не мели чепуху, Катя. Ты — я — какая разница. Все
мы в одном котле варимся. Запри дверь и ложись.
Увидев Любовь Антоновну, Игорь Николаевич встал из-за
стола и пошел навстречу ей. Несмотря на поздний час, он был
в своем светло-шоколадном костюме.
28
— Гвоздевский умирает. Пульс почти не прослушивается, — озабоченно сообщил Игорь Николаевич. — Хорошо, если
дотянет до утра... Я сумею поговорить с управлением. А сей час, ночью, с начальником больницы договориться трудно...
Каждые два часа к Гвоздевскому заходит надзиратель. Он
доложит начальнику о его смерти и...
«Туманно говорит Игорь... Ночь... утро... А если полковник
умрет в полдень, что изменится?»
— Вы меня не поняли, Любовь Антоновна?
— Нет.
— Орлов приказал начальнику больницы, об этом я узнал
очень поздно, чтобы в случае смерти Гвоздевского немедленно
отправить вас на сорок седьмую командировку. Пешком, днем
или ночью. Тут всего километров пять. Вы в лагерях не первый
год и наверно догадываетесь, что ночью вас не доведут.
— А днем? Разве нет безрассудных беглецов, готовых бе жать днем?
— Завтра я дозвонюсь в управление и вы останетесь в
больнице.
— Химера, Игорь. Если Орлову надо, чтобы я бежала...
— Сегодня он услышит, что я побегу вместе с вами.
— Сколько вам лет, Игорь?
— В декабре стукнет сорок. Не поумнел за последние сем надцать лет. Я запомнился вам легкомысленным и самоуверен ным. Да таким я и был в свои двадцать три года. Я кипятился, спорил с вами, что-то доказывал. Было, Любовь Антоновна, все
было. Но за последние восемь лет я поумнел и не обещаю того, чего не могу выполнить.
— Сообщите немедленно о смерти Гвоздевского. Заклю ченная Ивлева, временно исполняющая обязанности врача, к
этапу на сорок седьмую командировку готова. Прикажите вер нуть одежду, в которой я прибыла в больницу. В этой, — Лю бовь Антоновна указала на платье и новые, по ноге, ботинки, — неудобно бежать, гражданин главврач четвертой лагерной
больницы.
— Я не ожидал от вас другого ответа. В ваших глазах я
или наивный мечтатель, или подлец. Так думают обо мне мно гие. Пять лет я — главврач, бесконвойник. Одет с иголочки...
и уж, конечно, не за мое врачебное искусство. Тут вы правы.
29
я мальчишка по сравнению с теми, кто здесь работает на кух не. Они бы еще подумали, прежде чем меня взять ординарным
врачом. И все же я кое-что делаю для людей. Делаю без под лости.
— Честный человек не сможет нарушить приказ Орлова, а тем более добиться его отмены.
— А я добьюсь — значит мерзавец.
— Если вы не тот, за кого я вас приняла... то завтра меня...
— Завтра вы примете седьмое отделение. И все же я не
сексот, не бегаю в управление с доносами. Больше того — я
вреден им.
— Фантазия? Бред? Или...
— Провокация. Ни то, ни другое, ни третье. Простое
совпадение... Как вы посмотрите, Любовь Антоновна, на лоша диную дозу танина? Продержится полковник до утра?
— Решайте сами...
— Нечаянно ошибиться вы не могли...
— В чем?
— Хороший студент не перепутает отравление с перито нитом. Я был средним студентом, знаниями не блещу и сегод ня, но такие простые вещи понятны даже мне. Можете выслу шать мнение коллег. Они работают здесь санитарами, истопни ками на кухне... Но некоторые из них мало в чем уступают
вам. Я говорил с ними. Все в один голос утверждают, что у
Гвоздевского отравление.
— Они не мои коллеги. Ваши. Дешево вы их купили...
Должность санитара, лишняя миска супа...
— Они мне доверяют, а вы... Вы оскорбили людей, Любовь
Антоновна. Я имел неосторожность пообещать вам... Вы не ве рите мне. Следовательно, для вас безразлично, умрет полков ник ночью или утром.