антисоветские взгляды, по признанию Русаковой, привитые ей
в семье. Свидетелей найдете.
— Так точно, товарищ полковник!
— Пусть займутся матерью Русаковой. Может, скоро встре чусь с ней... Воспитала дочку! Месяца не пожила с врагами
народа — и вот результат. Растлили дочку! Влияние главврача.
Опасный он человек!
— Как прикажете поступить с Волком?
— К нему в карцер никого не допускают?
— Один сидит, товарищ полковник.
— Завтра его на этап.
— На какую командировку, товарищ полковник?
— Отучайтесь от жаргона в разговоре с начальством. Не
командировка, а лагпункт.
— Извините, товарищ полковник. По привычке вырвалось.
— Отвыкайте! Волка пошлем на сто пятую.
— А не опасно, товарищ полковник? Он может пробол таться.
— Текст письма Русаковой знает только Волк? Или вы
поделились с кем-нибудь еще?
— Y меня на плечах одна голова.
228
— То-то же. И не забывайте, что вторая не вырастет. Волк
не проболтается.
— Оно-то так, да по пьянке...
— Ему больше не придется пить.
— Не выдержит он, выпьет.
— На сто пятой его ожидает Витек Коряга и еще человек
десять воров в законе. Паву он выдал на воле, а двоих воров, что на сто пятом лагпункте, Волк искалечил в бытность свою
комендантом. По недосмотру их отправили живыми на этап.
Волк не успел с ними разделаться, зато они не упустят его. Ре бята серьезные, деловые, с ними Волк не доживет до ночи.
Начальнику сто пятой дадим команду, не я, а хозяин: гнать
Волка с вахты, если он прибежит туда искать защиты.
— Но захочет ли Орлов...
— Еще как захочет, майор. Обвиним Волка, что он по соб ственной инициативе, желая отомстить за Пузыря и Горячего, покушался на жизнь главврача. Хозяин не простит Волку. И
этим еще раз невольно докажет, что Безыконникова была
права.
— Как прикажете поступить с остальными?
— Чума ничего не знает, но он болтун... В БУР его, к во рам! Малину — на сто девятую, к сукам, он нам еще приго дится. Седугина не трогать. Успокоится все, я с ним займусь.
— Игорь просил, чтоб хоронить Русакову пустили одну
девчонку из землянки, Воробьеву.
— Разрешите. Никаких конфликтов с главврачом. Будьте
предельно уступчивы. Проследите за ним. Если он заинтересу ется тайником, немедленно доложите мне. Я распоряжусь, чтоб труп Волка привезли в больницу, это успокоит вашего
Игоря.
— Ну какой же он мой, товарищ полковник.
— К слову пришлось. Установите строжайший контроль
за Васильевой.
— За этой чокнутой?
— Может, она и не такая чокнутая, как нам кажется, она
еще пригодится, как и Седугин. Не вздумайте к ней приди раться, а то вас хватит и на это. Вы знаете лично заключен ную Красноженову?
— Не успел познакомиться, товарищ полковник.
229
— Вы не расторопны, майор. Красноженова — один из
лучших сексотов. Она три года сотрудничает с нами и заклю ченные не разоблачили ее. Передаю ее вам. Цените.
— Ценю, товарищ полковник! Большое спасибо. А то с
кадрами у меня туго.
— Работайте, майор! Воспитывайте людей! Сами они к вам
не придут. Красноженовой дайте задание: подружиться с Ва сильевой и войти к ней в доверие. Она должна разузнать, бо лела Васильева или симулировала. Если симулировала — вы зовем Васильеву, объясним, что ее ждет за симуляцию, и скажем, что ее выдал главврач. В случае удачи, Васильева более веский
свидетель, чем Русакова. Проиграли в первый раз, выиграем
во второй. Держитесь, товарищ Орлов! Записка от имени Ру саковой, написанная вашей рукой, хранится у меня, майор Зо тов. Хоть и говорят, что ласковый теленок двух маток сосет
да жиреет, но скоро и на бойню его. Вам не мешает вникнуть
в смысл этой пословицы. В случае чего, у двух хозяев вы про играете.
— Понял, товарищ полковник. Можете положиться на
меня.
— Я думаю. До свидания, майор. До скорого свидания.
ПОХОРОНЫ
— От меня никуда ни на шаг. Я не могу тебя вести за руку, как маленькую. А следовало бы...
— Я все сделаю, как вы скажете, Игорь Николаевич, — покорно пообещала Рита. — Где Клава?
— За зоной. Не вздумай мне устраивать истерику. Смотри
и молчи. Плохо себя почувствуешь — обопрись на меня. Заскан далишь...
— Я буду тихо. Только не страшно мне... Чего они мне
сделают? Положат рядом с Клавой?
— Я тебе дам «чего они сделают»! Ты поскандалишь, а мы
ответим. Любовь Антоновну и Катю в глубинку пошлют. Y Ти
230
мофея Егоровича дочь убили и то он молчит. Покричишь на
дежурных — тебя изобьют и нас подведешь.
— Словечка не скажу, Игорь Николаевич. Стерплю...
— Верю.
— Какое сегодня число?
— Восемнадцатое.
— Сегодня день рождения Павлика.
— Кто это?
— Брат. Его в сорок третьем убили на фронте.
— Уже два года прошло... Пока не вернемся в зону — молчи. Обожди меня, я запру кабинет. — Игорь Николаевич, не глядя по сторонам, широким размашистым шагом шел к
вахте. На вахте Риту окружили конвоиры и Айда-пошел.
— Вы идите вперед, Игорь Николаевич, — предложил май ор. — Мы приведем ее.
— Только с ней, — возразил Игорь Николаевич, указывая
на Риту.
— С ней, так с ней, — добродушно усмехнулся майор. — Пускай она поможет донести Русакову. Не годится, чтоб заклю ченная шла пустая. Я и так в виде исключения разрешил выйти
Воробьевой за зону. Вы не подумайте ничего плохого, Игорь
Николаевич. Я человек маленький: что велят — выполняю.
...Плохо дело... Юлит, как лиса... При надзирателях — и на
тебе: «Я человек маленький»... Значит, я не ошибся... Осокин
пронюхал об Орлове... Клава... Какой дорогой ценой я живу...
Тело прикрыли простыней... И это мне в счет поставят — ка зенное имущество па мертвых заключенных трачу... В простыне
схоронить не разрешат... Хотя сегодня майор добрый... Седугии! Я не просил за него... Кто же позволил ему выйти за вахту?
Майор сам не осмелится... Значит... значит Осокин продолжает
игру. Еще один его проигрыш — и меня не хватит... А Рита...
как она мучается... Неужели Клаву не хотели убивать? Только
свидетельницей... Рита пошла почти на верную смерть... не
побоялась. И Клава ушла... Пожертвовала собой и считает
себя виноватой. Если бы не Рита, чем бы кончилось все для
Клавы? Клаву убили бы, когда она стала не нужна как свиде тельница... Полгода лишних мук... Полгода... А сколько оста лось мне?
231
— С едугин! Бери носилки сзади. Я встану спереди, — при казал Игорь Николаевич.
— А я? — спросила Рита.
— Ты пойдешь рядом.
— Разрешите мне понести Клаву. Игорь Николаевич, я
прошу вас.
— Помоги Седугииу. Вместе понесете. — Игорь Никола евич закрыл глаза, вздохнул и отвернулся. Злобно урча и по визгивая, собака тянула за поводок. Собашник сдерживал ее, но она нетерпеливо рвалась вперед, настигая то Риту, то Сте пана. Конвоиры и надзиратели подозрительно и настороженно
смотрели на носилки. Еще ни разу заключенные долгосрочники
не выходили за зону, чтобы проводить в последний путь погиб шего друга.
— Гражданин майор! Прикажите отвести собаку подаль ше. Вас пятеро. Для троих заключенных вполне достаточно.
К тому ж е я бесконвойный.
— Инструкция, Игорь Николаевич! Долгосрочников вы водят за зону только в сопровождении собаковода.
— Никто не уйдет и без пса.
— Я-то понимаю, Игорь Николаевич, но не могу. Приказ, — заискивающе улыбаясь, оправдывался майор.
— Я не покушаюсь на вашу инструкцию, гражданин майор.
Я прошу отвести собаку на несколько метров.
— Пусть будет по-вашему. Сержант! Держитесь в десяти