ни слова. Записывать мое распоряжение запрещаю. Ждите
дальнейших указаний. Все. — Орлов повернулся к майору. — Почему донос в центр написан в двух экземплярах?
— Для верности, Леонид Фадеевич. Вдруг одно затеря ется.
— Когда я отучу тебя врать? Один донос написан на бу маге Осокина. Внизу три слова: «Не забыть спросить». Почерк
полковника. Украл?
— Никак нет, товарищ генерал-майор. Осокин по нечаян ности уронил.
— Допустим... Редкий случай. Полковник потерял лист
бумаги... Но поверю тебе... с натяжкой. Что ж ты думал делать
с двумя письмами? Не пытайся на ходу соврать. И лоб не
морщь! Мыслей у тебя не больше, чем в камне воды. Я подска ж у тебе. Одно письмо Седугина, написанное на простой бу маге, ты отдал бы полковнику, а второе оставил бы себе. Ты
283
надеялся передать его наверх сам, и Осокин полетит вслед за
мной. Угадал?
— Как в воду глядели.
— Черта с два. Так и не проснулась у тебя искренность.
Догадайся, о чем я еще тебя спрошу?
— Не могу знать.
— Можешь, а если нет, значит непроходимый дурак. Тебе
лагпункт нельзя доверить, а ты в управление полез. Собаково дом ты был неплохим и возился бы с собаками до сегодняш него дня...
— Сам жалею, товарищ генерал-майор.
— Как бы тебе гражданином не пришлось меня назы вать. Ну, собак ты знал, кормил их, ухаживал.... А людей? В
такую игру полез!
— Затащили. Сам бы и не помыслил. Отказывался... Пе ревестись хотел... Полковник виноват.
— Прежде чем слушать его, ты бы подумал, с кем ра ботаешь. — «У Осокина лишних людей нет. У него за душой, если не считать сексотов, только этот идиот Зотов... Я чего-то
не додумал... Не просмотреть бы... Но пока я наверняка не
ошибаюсь...» — Так и не догадался, о чем я тебя спрошу?
— Никак нет.
— Как только ты со своим умом с собаками справлялся!
Кто за кем бегал — ты за собакой или собака за тобой?
— Известно, когда беглеца преследуешь, собаку вперед
отпускаешь.
— Оно и видно. Собака — умница, а ты... Кто должен был
доставить письма? Адрес? Кому?
— Полковник все таил от меня...
— С письмами должен был ехать ты! Ты! И посмей от казаться, мерзавец!
— Не смею, гражданин...
— А теперь говори всю правду. Почему пришел ко мне?
Срок выезда? Куда? К кому?
— В Москву, товарищ генерал-майор. В министерство...
к Агапову... На той неделе полковник обещал мне отпуск.
Завтра мы договорились встретиться с ним.
— Не разжевывай! Почему приехал ко мне?
— Васильева...
284
— Слышал. Вторая причина?
— Седугин пишет, что передал одно письмо Игорю. Он
точно его передал.
— Откуда ты знаешь?
— Я застукал сержанта Миронова со вторым письмом.
Прижал его маленько, он и признался, что сегодня днем в кар цер к Седугину приходил один заключенный. Я, известное
дело....
— Наклал в штаны.
— Было такое, товарищ...
— Меня не интересует, сколько казенных брюк ты испор тил. За что Седугина в карцер посадил?
— С перепугу. Как узнал о Васильевой...
— Почему же днем сюда не приехал?
— Побоялся, что приметят.
— Как же Седугина без присмотра оставил? Сам бы охра нял карцер!
— На них понадеялся. На охранников своих. Завкарцером
человек верный, а проморгал.
— Подобрал ты себе людишек! Седугин в карцере сидит
один?
— Всех выгнал. Один, товарищ генерал-майор.
— Откуда ты узнал о цифрах?
— От полковника. Он велел мне сразу же и забыть.
— Но я завтра не думал ехать в больницу.
— Игорь Николаевич бы вас срочно вызвал.
— Зачем?
— Я бы припугнул его, что всех знакомых на этап отправ лю. По селектору поговорить неудобно, он бы утром вас и
позвал... условным знаком.
— Осокин и об этом тебе сообщил?
— Он говорил, что у Игоря секретное слово есть, когда
вас срочно вызвать надо.
— За что же Седугин должен был стрелять в меня? Как
бы вы объяснили это?
— Y полковника был ответ. Мы бы вдвоем подтвердили, что слышали, как вы грозили Седугину, в случае если он вас
выдаст. Седугин схватился за оружие, но тут забежал я и по мешал.
285
— Но если бы я потребовал бумаги Седугина?
— Вы бы их и не увидели. Полковник, как начальник се кретной части, не отдал бы вам их.
— Много власти ему дали. Не плохо придумал Осокин.
Ты захотел действовать самостоятельно. Если бы тебе не по мешали Седугин, Васильева, Дашков, то все равно ты погиб
бы со своей глупостью.
— Где же я промашку дал? Что не досмотрел?
— Учесть на будущее хочешь? Учти, если тебе пригодит ся... Оба письма написаны одним почерком. Если верить до носу Седугина, а вернее надписи под этим доносом, то станет
понятно, что Седугин писал под диктовку Осокина. Но письмо
написано от моего имени. Такое письмо я бы не доверил ни кому, продиктовал бы только сам. Выходит, что Седугин — мой человек, и он же пишет письмо матери, в котором разо блачает меня как двоюродного брата Игоря. Значит, оба пись ма — фальшивка. Осокина убрали бы, я бы остался на месте, а тебе несдобровать.
— Но Седугин мог работать...
— На нас двоих, — перебил Орлов. — В нашей системе
такое возможно. Иногда сексоты работают сразу на трех хо зяев и всех трех продают четвертому. Однако в данном слу чае подобное исключено. Интересуешься почему? Оба письма
Седугина написаны одинаковыми чернилами и в одно и то
ж е время. Я мог видеть Седугина два месяца назад, а следо вательно физически не мог сегодня утром или вчера вечером, или даже завтра, продиктовать Седугину письмо.
— Но завтра вы бы приехали...
— Все равно расхождение в один день.
— Неужто так точно время узнают, когда написано?
— С точностью до двадцати минут. Наука теперь шагнула
далеко. — «Поверил и этому, кретин... И он еще интригует...»
— Век живи — век учись, а дураком помрешь.
— Меткое замечание. Люблю самокритику. Полковник бы
не разрешил тебе выехать с двумя письмами, написанными
одним почерком. Кто должен был написать письмо к матери?
— Васильева. Сорвалось с ней...
— Полковник вышвырнул бы тебя с письмом Седугина.
Ну хорошо, что ты хоть научился говорить правду.
286
— Стараюсь, товарищ генерал-майор.
— На следствии Васильева могла проболтаться.
— Я об этом подумал.
— И что же ты придумал?
— На этап Васильеву. И... побег.
— На большее тебя не хватило... В побег отправлять ты
умеешь, а думать... Убогий ты! Обидела матушка-природа
майора Зотова. Уж куда тебе за шкирку ее хватать. На коле нях милости не выпросишь. Она дама строгая.
— Кто? Вы не о жене моей часом? Она у меня с харак тером.
— Не паясничай, Зотов!
— Я ж не шутейно... Думал, что вы жену мою дамой обо звали. Она, дуреха, где-то прослышала и часто в сердцах гово рит: «Я — дама строгая».
— Тебе думать вредно, очень вредно. Ты знал, что с ми нуты на минуту ко мне придет Дашков. Почему нахально вел
себя в начале разговора? Без кривляний! Начистоту!
— Да как вам сказать...
— Как есть, так и говори.
— Я рассудил, что раз задержался Дашков, то и до утра
не придет. Он насчет закидона слабак, — Зотов выразительно
щелкнул себя по шее, — у него тут брат живет. Как заложили
они, до утра лейтенанта не леди.
— Все вы пьяницы беспробудные, — всколзь заметил Ор лов, маленькими глотками прихлебывая коньяк.
— Служба самая что ни на есть собачья. Одна только и
радость у нас — выпить, поесть хорошо, да с молодыми зечка ми побаловаться.
— Продолжай.
— Плеснули бы, Леонид Фадеевич. Самую малость... душа
высохла, — майор жадно облизнул тонкие губы.