— Кончим дело — размокнет... Всю бутылку вылакаешь.
— Я думал так. Пока не придет Дашков, я вам расскажу
об Осокине.
— Так прямо все бы и рассказал? Чис-то-сер-деч-но, — ядо вито улыбнулся Орлов.
287
— Если б не знали вы о Русаковой, о Безыконниковой, на
двух хозяев, поносница, хрячила, и о Дашкове, что я ждал его
у ворот для беседы... уговорить в общем хотел...
— Кастетом по черепу? Или рукояткой нагана?
— Кастетом, Леонид Фадеевич... Я б вам намекнул о ва шем родстве с Игорем и награду бы попросил. Меня бы вы в
управление взяли, Осокина — убрали, а потом я бы и на вас
написал, чтоб себя обезопасить.
— Ты хотел получить от меня награду... А наглость?
— Уж очень вы обижаете нас. Перед людьми в глаза сме етесь, как над сопливыми мальчишками. В отместку поломать ся хотел, увидать, как вы меня просить станете. В зоне я бог, вытворяю, что надумаю, а к ваА
м попаду, плюете вы мне в ду шу. Долго терпел. Отыграться...
— На мне?!
— Y меня таких задумок до смерти больше не случится.
Не по мне кус. Теперь я смирный... Хоть к супруге моей в кро вать полезайте. Постерегу, чтоб не обеспокоил вас кто...
— Не в моем амплуа она, костлява.
— Выдра, Леонид Фадеевич. Злющая бабенка. Нарахает
вас, ведьма. — Зотов угодливо хихикнул.
— Почему ты сразу не пошел к полковнику?
— Так я же хотел перехватить лейтенанта.
— У тебя было против меня столько документов...
— Что бы я с ними сам стал делать? За здорово живешь
Осокину отдать? Я уж написал по его приказу письмо для Ру саковой, а он его к себе положил и мне же грозит. А приди к
вам лейтенант, вы бы сразу поняли, в чем дело, и ни в жизнь
не выпустили бы меня в Москву. Самоволкой ехать — в до роге ваши люди прихватят. От полковника помощи не леди.
Он таких, как я, тысячу утопргг, лишь бы самому уцелеть. На чальство... — Зотов вовремя вспомнил, что перед ним сидит
один из тех, кого он со злобой и обидой назвал «начальство», и прикусил язык.
— Начальство вам не нравится? Вы сожрете любого, как
пираньи.
— Пиратами ругаете нас? Это же вроде морские разбой ники. Мы-то на земле служим.
288
— Не пираты, а пираньи. Рыба такая есть. Маленькая, а
хищная. Живого буйвола, пока он реку переплывает, съедают.
По куску рвут и через полчаса обглоданный скелет остается.
Спусти вам вожжи, вы и скелет слопаете. — Орлов достал чи стый лист бумаги, поставил на стол чернильницу и коротко
приказал: — Пиши! — Майор взял ручку, посмотрел на нее с
нескрываемым страхом, так смотрит человек на кобру, гото вую к прыжку, и, вздохнув, обмакнул перо в чернила. — По
уговору с полковником Осокиным, начальником секретной
части управления нашего лагеря, — диктовал Орлов, а Зотов, сопя, с натугой, вкривь и вкось выводил каждое слово, — я, майор Зотов, начальник четвертой больницы, принудил за ключенного Седугина, осужденного на пять лет лишения сво боды, написать следующее письмо. Перепиши, — приказал
Орлов, отдавая Зотову письмо Седугина, — и побыстрей.
— Отвык писать я, не могу скоро.
— Приучайся. И поразборчивей. — «Седугин сидит в карце ре... На этап уйти не успеет. В зоне с ним не расправятся...
Долго мешкал Осокин... Донос в Москву — главная улика
против него... Бумага с почерком полковника. Выкрали? Мо гли... Но кроме него и Агапова никто не знает мой личный
номер... Не знаю, что мне было бы за Игоря, но донос в Мос кву мне бы стоил жизни... Донос на самого хозяина... Ведь он
начальник управления всех лагерей, правая рука министра...
Министр верит ему во всем. Меня бы без суда и следствия — «До особого распоряжения»... И все же полковник пересолил
с интервью для иностранного корреспондента... В своем ли я
уме, чтобы давать подобное интервью? А мой хозяин? Разве
бы он решился подбивать меня на такую глупость? Но тут
может быть более тонкий расчет: мой хозяин метит на место
самого министра, так бы рассудил министр. Если бы я дал
интервью корреспонденту, то я бы бросил тень на министра, а уж хозяин министра не простил бы ему... Выходит, что я
хотел опозорить того, перед кем мы на цыпочках ходим все.
И в результате раскрыта банда заговорщиков и летят головы: моя, хозяина, министра... Чересчур крупно. Могли бы пове рить, могли бы не поверить... Но на мне на всякий бы случай
отыгрались... Опять лает Пират. Неужели Дашков? Если это
он, то как раз вовремя«. — Орлов нажал на кнопку звонка.
289
Минут через пять в комнате появилась тетя Оля, заспанная и
недовольная.
— Что за ночь суматошная! Поспать-то дадите старухе?
Аль как девчонку до третьих петухов прогоняете?
— Не сердитесь, тетя Оля, — миролюбиво заговорил Ор лов. — Еще один гость пришел. Проводите его прямо ко мне.
— Зотов продолжал писать, искоса поглядывая на Орлова и с
тревогой на дверь.
— Сапожищи бы снял! Не в свинарник идешь. По такой
слякоти разгуливаются, а я убирай за ними, — ругалась тетя
Оля, пропуская в комнату стройного белобрысого лейтенанта.
Увидев Зотова, лейтенант попятился.
— Принес? — спросил Орлов, протягивая руку.
— Что? — смущенно прошептал лейтенант.
— Майор в курсе дела. Давай, Дашков. — Лейтенант удив ленно поднял брови. — Поживей! Тороплюсь. — Дашков ма шинально расстегнул шинель и, с укоризной взглянув на Ор лова, достал из кармана кителя клочок серой бумаги.
— От Васильевой?
— Так точно, товарищ генерал-майор.
— Главврач ничего не прислал?
— Никак нет. Разве он тоже?..
— Помолчи. Кончил переписывать? — спросил Орлов, по ворачиваясь к Зотову.
— Кончил. Взопрел весь. Проверьте, товарищ генерал-майор. Исправьте, что не так. С грамотой у меня не того... Я ж
ведь выдвиженец... Из самых низов, можно сказать, от соба ковода до майора дошел. За исполнительность и строгость
отличили.
— С ошибками твоему заявлению больше поверят. Уж не
хочешь ли ты, чтоб я исправил его своей рукой? — Орлов
саркастически улыбнулся. — Теперь приписка: этот доку мент, — медленно и раздельно диктовал Орлов, — я писал под
диктовку Осокина в своем доме второго апреля тысяча де вятьсот сорок шестого года. Жены и детей в доме не было, но
в соседней комнате спрятался лейтенант Дашков.
— Я?! — удивленно воскликнул Дашков.
— Ты! — отрубил Орлов. — Может, не прятался? Тебе
напомнить твои прошлогодние похождения?
290
— Было... Прятался... Только бы число не забыть... И рас скажите, где сидел я.
— Все расскажем, — успокоил Орлов лейтенанта. — Про должай, Зотов: после этого полковник Осокин сказал мне, что мы вооружим Седугина револьвером системы ТТ, чтобы
он сделал покушение в моем доме на начальника управления
лагеря Орлова. По замыслу Осокина, револьвер хотели заря дить холостыми патронами, и, когда Седугин попытается вы стрелить, я забегу в комнату, застрелю Седугина и подменю
револьвер. При обыске у Седугина найдем документ, о кото ром я написал выше, и передадим его начальству. Кроме того...
Когда повесилась Русакова?
— Не помню.
— Посмотрим. — Орлов выдвинул ящик стола и достал
записную книжку в красном кожаном переплете. — О-о, Осо кин... Больница... С четырнадцатого по восемнадцатое октября.
— Я разговаривал с полковником на другой день по при езде его в больницу.
— Ты не путаешь?
— Точно, товарищ генерал-майор. Полковник мне еще го ворил: «Я сутки здесь и то больше тебя в курсе дел».
— Оказывается, у тебя не такая уж и плохая память. Пят надцатого октября тысяча девятьсот сорок пятого года пол ковник Осокин дал мне секретное задание, чтоб заключенный
Ростовцев Геннадий Иванович под кличкой Волк принудил