- Там кожа содрана. Кровь течет.
- Сорви подорожник, приложи.
Овдя сорвала широкий лист подорожника с крепкими продольными прожилками, обтерла его от дорожной пыли рукавом кофты, прилепила к ране.
- Мама настой травный прислала, - вспомнила Овдя и достала пузырек.
- Это хорошо. Налей-ка мне в рот, а то ненароком расплескаю зелье, попросил Микита.
Откупорив пузырек, Овдя вылила ему в рот тягучую, мутноватую жидкость. Микита глотнул и зажмурился.
- Матери скажи спасибо. Пособи-ка мне подняться да перебраться в тенек.
Ведя старика к черемухе, Овдя сказала:
- Мне подумалось, что ты помер. Чуть было не убежала, испугалась.
- Мертвых чего бояться! - возразил он. - Ты живых, вроде Амона, бойся. Все у него батрачишь?
- У него. Коров пасу. А мать у Гавры на поденщине сено косит.
- Ох-хо-хо, все кости болят, - снова застонал старик, опускаясь на траву.
- За что они тебя? - спросила Овдя. - Ведь ты не украл? Амон-то давеча кричал...
- Напраслину он на меня возвел. Зол Амон на меня за то, что я с ним тяжбу затеял. Он, покуда я был на войне, у моей старухи последний клин земли отнял. Вот я и решил свою землю вернуть.
- Так, значит, Амон хотел убить тебя, чтобы землю не отдавать?
- Убить бы до смерти не убил, а решил попугать, чтобы неповадно было с ним тягаться. И подсунул же черт мне тот горшок!
- Какой горшок?
- Да со сметаной! Мотра выбросить его хотела, говорит, собака из него жрала, осквернила. А тут я, как на грех, подвернулся. Вижу, в горшке еще сметана осталась. Зачем, говорю, добро выкидывать. Взял у нее тот горшок. Тут Амон на меня и налетел, горшок из рук вырвал, стал людей скликать, из погреба, кричит, утащил. Мотра, старая дура, нет бы сказать, как дело было, скорее шасть в дом - и ни гу-гу.
- А дядю Сергу Амон во двор к себе увел.
- Так это Кончаков был? Я и то поглядел, вроде бы он. Да недосуг было его долго разглядывать. Спасибо, отбил меня от этих живодеров. Ты вот что, дочка, сходи разузнай, что там творится. Я покуда тут в холодочке полежу, отдышусь чуток, а ты приди поближе к вечеру.
3
Овдя заглянула в Амонов двор. Никого нет, одна Мотра сидит на лавочке возле дома.
- Чего тебе? - спросила Мотра, увидев девочку. - Шла бы играть, чай, сегодня праздник... - По ее раскрасневшемуся, добродушно улыбающемуся лицу Овдя поняла, что старуха вдоволь хватила свежей бражки.
- Может, коней надо напоить, а то Ерош небось в гости ушел, - сказала Овдя.
- Ушел, ушел, - согласно покивала Мотра. - А коней напоил-накормил. Ну, уж коли пожаловала, заходи в избу, я тебя пирожком угощу, мать-то небось не стряпала?
- Спасибо, тетушка, только я в избу не пойду, ноги грязные.
- Ну ладно, посиди тут, сейчас вынесу. - Она грузно поднялась и, заметив туесок в руках у Овди, спросила: - Куда это ты с туеском-то?
Овдя было растерялась, но тут же нашлась:
- По землянику собралась на шутьмы*.
_______________
* Ш у т ь м а - вырубка, горелые места в лесу.
Как только старуха скрылась в темных сенях, Овдя метнулась к амбару, приникла к отверстию, проделанному в стене для кошки, негромко позвала:
- Дядя Серга, ты здесь?
Тихо в амбаре, только мышь где-то под полом скребется: гырс-гырс, гырс-гырс.
- Дядя Серга! - громче позвала Овдя.
Мышь испуганно притихла, но никто не отозвался.
В это время в сенях заскрипели половицы, и она бегом вернулась к лавочке.
В дверях появилась Мотра. В одной руке она держала глиняную кружку с пивом, в другой - большой пирог.
- Угощайся, касатка.
Овдя ела пирог, прихлебывала из кружки, а сама все косила глазом на амбар - не подаст ли Серга какого-нибудь знака?
Вдруг она заметила, что дверь амбара на крючке.
"Был бы там арестант, повесили бы замок, - решила Овдя. - Так где же он?"
- Спасибо, - сказала она, возвращая пустую кружку Мотре. - Где хозяин-то?
- В гости с хозяйкой ушли. Никак, к Мокею отправились.
В это время отворилась калитка, и во двор вошла попадья - толстая, как суслон, с маленькими маслеными глазками. На ней поверх синего праздничного сарафана был накинут красивый кашемировый платок.
Завидев попадью, Мотра заулыбалась, вскочила с лавки и потрусила навстречу гостье.
- С праздником тебя, голубушка, - певуче поздоровалась попадья. - Как живется-можется?
- Бог милостив, матушка, жива-здорова. Проходи в дом. А ты, - она махнула рукой на Овдю, - иди с богом.
Овдя пошла было к воротам, но Мотра окликнула ее:
- Ты вот что: приходи-ка вечером, погонишь лошадь в ночное. Ерош-то небось пьяный вернется, спать завалится.
- Приду, - пообещала Овдя.
4
Когда Овдя пригнала лошадей в ночное, два ее закадычных друга - Васек и Мишка - были уже на лугу. Они сидели в стороне от других ребят и обсуждали сегодняшние события: избиение Микиты и неожиданное появление ссыльного Серги.
- Ох и сильный же он, этот Серга! - говорил Васек. - Шестеро мужиков насилу связали его.
- Да и то сначала камнем в голову попали, - добавил Мишка. - Не то бы им ни за что с ним не справиться.
- Скрутили и увели во двор к Амону. Говорят, в амбаре заперли.
- Нету его в амбаре, - сказала Овдя. - Где-то в другом месте держат. Только вот где, узнать бы!
- Я знаю где, - сказал Мишка.
- Врешь? - Овдя схватила его за рукав сестриной кофты, в которую он был одет вместо рубахи.
- Чего мне врать? Сам видел! В картофельной яме он сидит на огороде у Амона. Они с Гаврой его туда столкнули и сверху закрыли железной решеткой.
"Надо его освободить!" - чуть было не крикнула Овдя, но прикусила язык, решив сначала взять с приятелей клятву, что они не проболтаются.
- Васек, Мишка, вы умеете держать язык за зубами?
- А что? - спросил Мишка, переглянувшись с другом.
- Нет, вы сначала скажите, сможете ли вы хранить тайну? - Овдя перешла на шепот: - Это большая тайна, самая секретная. Если кто разболтает, то меня в тюрьму посадят, а может, и убьют. Чтобы знали только я, ты и ты, - она ткнула пальцем в грудь каждому. - И больше никто на свете! Ясно?
- Ясно, - разом кивнули мальчишки. - Говори.
- А если проболтаетесь?
- Крапивой меня голого ожгешь или в зубы дашь, - сказал Мишка.
- Пусть в ящерицу превращусь, если скажу кому хоть слово! - горячо воскликнул Васек.
- Ну ладно, слушайте. Надо дядю Сергу из ямы выпустить. Я пойду и лаз открою. А вы постережете моих лошадей?
- Не забоишься? Ведь, если попадешься, Амон тебя убьет, - сказал Мишка.
- Я тихо, не увидит. Посмотрите за лошадьми?
- Лошадей побережем, не сомневайся.
Овдя побежала сначала за реку, чтобы деда Микиту до дому довести. Но старик был очень слаб, не держался на ногах.
- Ладно, полежу под черемухой до утра, - сказал он. - Ночь теплая... К утру, глядишь, опомнюсь.
Овдя рассказала старику о том, что Серга сидит в яме у Амона.
- Выручать парня надо, - сказал дед Микита. - Отправят его в уезд, наговорят на него, чего было и не было, да и засудят. Беги, дочка, к сапожнику Андрею, он придумает, как замок с решетки своротить, самой тебе не справиться.