- Вы оба достойно потрудились, - проговорил Блэк. – Мясо агнца очень вкусно с овощами Каина, оба блюда друг друга дополнили, вот, что значит работать в команде, - улыбнулся Блэк и обнял двух внуков.
Но, как и требовалось доказать, никто не хотел делить первенство.
- Блэк, ты должен выбрать одного, кто станет наследником, ведь лишь один получит всё, - проговорил Авель и посмотрел на брата Каина.
- Кто вам об этом сказал, планета велика, всем здесь найдется место, даже если и будите жить по тысячу лет, - проговорил Блэк и посмотрел на Авале и Каина. – Я двоим дам плод, в отличие от ваших родителей, которые решили стать самостоятельными. Они не хотят меня слушать.
- Почему? – спросил Каин. – Мы тоже не хотим поступать как ты нам скажешь, хотим самостоятельно жить.
- Я не против этого, я не указ вам, но есть некоторые правила, которые нельзя преступать.
- Почему? – спросил Авель.
- Нельзя спать с родной матерью, с сестрами. Есть же куча других женщин, почему седьмой Эдем решил пойти по пути глупости. Я могу привести красивых дам с Эдема пять, там самые красивые блондинки, есть брюнетки из Эдема четыре, хоть возьмите двоюродных сестер с ними можно.
- Нет, проговорил Авель, я люблю свою сестру, младшую Валену.
- Стоп, но Вали моя девушка, - проговорил Каин.
- Нет, она моя.
Братья слово за слово и Каин взял в руки нож и полоснул по шее брата. Блэк даже не успел дернутся, чтобы спасти внука, но Фейт стояла и видела всё, она всё равно не дала ему бы спасти Авеля.
- Нет! – прокричал Блэк. – Что ты наделал?
Руки Каина задрожали, но он не убежал. Блэк махнул к себе рукой, Каин подошел, Блэк со слезами нарисовал на его лбу пентаграмму. Которая стала татуировкой на левой стороне его груди словно крылья ворона в круге будто коловрат.
- Теперь твой род проклят, но никто не сможет вас убить. Вы будите рожать лишь девушек и род будет продолжаться лишь ведьмы будут здесь править. Несколько мужчин будут жить в роде Вельсин, вы теперь род колдунов и ведьм, проваливай братоубийца! – прокричал Блэк и взял тело Авеля, похоронив его.
Через несколько сотен лет, Блэк пришел в город, который все знали, как Вавилон. Он вошел сюда как незнакомец, к старой женщине, из рода Вельсин, все знали её, как Пифия. Пройдя в её дом, и она закричала во весь голос.
- Оставь меня, оставь меня дитя тьмы, сама тьма идет за тобой. Мистре Блэк, великий и ужасный, почему пришел в мой дом? – прокричала женщина, не поднимаясь со своего ложа.
- Ты слепа физически, но не духовно. Ты видишь, то чего даже я не вижу. Ответь мне и проговори своё пророчество.
- Прейдет чужак с далеких далей, от звезд, что на нашем небе не взойдут. Прейдет душа, чиста, но не покорна, любви обильна, но не блудник. Он познает мать любовию плотской, познает и сестру, но полюбит девушку, которая была и есть собакой. Он изменит планету нашу, но не себя. Он будет жить подольше нашей, но умрет один и на чужбине. Он будет твоим внуком, но внуком он тебе не станет. Он всех спасет, но также всех погубит. Ведь это ты хотел услышать от меня?
- Да, Пифия Вельсин, - он присел рядом с ней и взял её за руку. – Я обещал, что ты не умрешь в одиночестве, я обещание держу.
- Спасибо, дедушка, хоть ты и на день не постарел. А я была малой и видела тебя, ты всё так же молодой. А я на ложе умираю иду к далеким предкам рода своего, ведь я Вельсин и проклята на веки лишь тобой из-за моего отца. Он жил и будет жить в веках, как братоубийца и подлец, но он живет и будет жить. А я уже ушла… - она глубоко вдохнула и выдох, и рука ослабла в руке мистера Блэка.
- Прощай моё дитя.
Он встал, накинул капюшон и вышел на улицу. Шел по узким улицам и дома теснили люд, ни одного он не коснулся и все боялись прикоснутся и к нему. Он шел свободно даже там, где мог протиснутся один. В его мыслях лишь проклятье, проклятье вечной жизни, где он один. Жил уже не одну сотню лет, даже не тысячу, но во много раз больше. Он шел вперед, а в голове его воспоминанья, всех кого он схоронил и всех, кто ушел на небо.
Взглянул наверх на голубой небосклон, улыбнулся и вновь поник.
- Я просто путник по линии времен, между вековой скиталец, нет мне приюта даже на моей планете. Я сотворил её, но стал я здесь чужим, есть места и города, где рады мне, но…
В момент все люди, которые гуляли по улице, другие спешили по своим дела. Кто-то просто сидел на лавочке, вдруг остановились и устремили на него свой взор. От молодого и до великого, от старого и до дитя, все посмотрели на незнакомца в черном.
- Уходи, здесь тебе не рады! – проговорили все в голос словно один человек.