— Пока мы живы, будет жить и Серебряное Тысячелетие! — произнесла Юпитер, сжав кулаки до боли. — Мы не дрогнем!
— Отлично, убьем двух зайцев одним махом, — самоуверенно подытожила Берилл. Лорды тоже приготовились к битве. Улыбки не сходили с их лиц, точно они предчувствовали скорую победу.
— Вы понимаете, что это наша последняя битва, девочки? — тихо спросила Меркурий.
Принцессы не ответили, лишь кивнули, готовясь встретить свою судьбу лицом к лицу. Все было предрешено давным-давно. Осталось лишь с достоинством исполнить лебединую песнь.
— За королеву Селену!
— За принцессу Серенити!
— За Серебряное Тысячелетие!
— За принца Эндимиона… — тише, чем остальные, произнесла Сейлор Венера, тряхнув головой, и эти слова достигли слуха принца и Серенити.
— Что?.. Почему?.. — вопрошали они, но так и не дождались ответа.
— Меркурий!
— Марс!
— Юпитер!
— Венера!
— Дайте нам силу! — пронесся над королевством клич воинов. Так они звали смерть — без слез и страха. Они были готовы умереть ради высшей цели, ради тех, кого любили.
Последнее, что принцесса Венеры увидела, прежде чем жизнь утекла из ее истерзанного тела — это четыре цветных луча, апогей их магических сил. Вспышки, крики боли и ярости, корчащиеся в муках демоны — все это прошло сквозь сознание размытой картинкой.
А затем все погрузилось во мрак.
1. Безоблачное настоящее
Минако разбудил собственный стон, наполненный такой мукой, что она даже испугалась. С трудом распахнув глаза, девушка села на кровати, с трудом переводя дыхание. Коснувшись лба дрожащей рукой, Айно устремила взгляд на чуть мерцающий голубоватым светом циферблат часов, стоящих на прикроватном столике. Два часа четырнадцать минут после полуночи. Темнота окутывала Минако теплым одеялом, но девушке казалось, что она задыхается. Щелкнув выключателем, она зажгла ночник и устало откинулась на подушки, тяжело вздохнув.
Надо же, какой странный сон! Луна, принцессы-воительницы… Зло, что хочет захватить планету... Все это казалось таким реальным, что у Айно даже голова пошла кругом. Может, она и впрямь умерла, пожертвовав собой? Минако сделала пару глубоких вдохов, приказав себе успокоиться, и сосчитала до десяти. Голубоватое свечение ночника прогнало остатки тревожного сна, и девушка расслабилась. Однако в душе по-прежнему жило ощущение, что между ней и принцессой Венеры существует некая неразрывная связь. Не менее странно было видеть во сне подруг и возлюбленного в таких же странных амплуа. И еще эта лунная принцесса, что никак не могла оторваться от Мамору... Минако не могла вспомнить прозвучавшее во сне имя. Такое странное, вычурное, даже не выговорить сразу.
Айно никак не могла взять в толк, какой знак давало ей подсознание. В чем смысл этого сновидения? О чем оно предупреждает? Что сулит? И стоит ли заострять на этом внимание?
— Наверное, мне не стоит смотреть мультики на ночь, — негромко произнесла девушка и улыбнулась шутке. Впрочем, лицо ее вновь приняло серьезное выражение, ибо Минако продолжала упрямо грызть эту загадку.
Этот сон был таким ярким и точно должен что-то значить. Айно знала это почти наверняка, вот только сомневалась, что его толкование можно отыскать в соннике. Но одно Минако могла сказать наверняка: на месте принцессы Венеры, она бы ни за что не допустила, чтобы на Мамору цеплялась какая-то плакса благородных кровей. Хорошо, что это всего лишь сон, и ее счастью ничто не угрожает.
На такой позитивной ноте размышлений Минако выключила свет и, вытянувшись на постели, закрыла глаза, надеясь вернуть утраченный сон. Она твердо решила не придавать значения тому, чему проблематично найти объяснение. Особенно снам. И особенно тем, где Мамору-Эндимион принадлежит не ей, а какой-то там принцессе Серенити.
…И Принцессе той лунной
Надежду не отдам…
Девушка широко распахнула глаза, уставившись в темноту. Неужели?
…Знаю точно, и это немало
Поможет нам сила Кристалла…
В груди разлилось приятное, тягучее напряжение, и в голове, одна за другой стали возникать стихотворные строки. Сомнений быть не могло: Минако посетила муза, и девушка не намеревалась ее отпускать просто так, тем более что уже несколько дней подряд Айно не могла выдавить ни слова. Быстро соскочив с постели и вновь включив свет, Минако схватила со стола блокнот и ручку и, усевшись на кровати по-турецки, принялась лихорадочно записывать рожденные вдохновением строки. Распущенные волосы то и дело падали на лицо, и Минако быстро и нетерпеливо откидывала их за спину.