— Это все проделки демонов Темного Королевства.
— Того самого, что уничтожило Серебряное Тысячелетие? — уточнила Минако, вспомнив свой первый сон.
— Именно, — Артемис подтвердил ее догадки.
— Вот как… А, вот еще. Когда я лежала без сил там, на полу, вместе со всеми остальными, мне показалось, что рядом со мной сидел какой-то парень в белом. Кто это был?
Кот довольно покрутил хвостом:
— Симпатичный?
— Не знаю, не рассмотрела, — чуть раздраженно ответила девушка. — Я была слаба, забыл? Так кто это?
— Это был я, — без ложной скромности ответил Артемис, и Минако пришла в полный восторг.
— Правда? Здорово! А ты не можешь сейчас превратиться?
— Нет, к сожалению, — покачал головой белый жрец. — Чтобы принять свой первозданный облик, я должен получить разрешение.
— От кого? — удивилась Айно. — Разве ты сам не хозяин своего тела?
— Я не могу открыть тебе эту тайну. Придется довольствоваться тем, что есть.
Артемис напустил на себя важный вид и чуть прикрыл глаза, задирая нос.
— Ладно, — махнула рукой Минако. — Все равно когда-нибудь я об этом узнаю. Вот что еще интересно. Одно мгновение я и мои подруги не могли и пальцем шевельнуть, а потом — раз! — и мы уже сражаемся с демонами. Как такое возможно?
— Это проще простого, — кот встал, потянулся и снова сел, придавая таким образом своим словам больше значимости. — Ваши магические жезлы излучают силу ваших планет-хранителей даже тогда, когда вы не вызываете их полную мощь, достаточную для трансформации. Это похоже на фоновое излучение. Оно слабое, но его достаточно, чтобы все же напитать вас необходимой энергией.
— Круто, но путано, — потерла лоб Айно. — Справлюсь ли я с этими заморочками?..
— Еще бы тебе не справиться! — если бы Артемис мог, он бы упер руки в бока. — В Серебряном Тысячелетии ты была главной среди воинов в матросках, самой умелой и хладнокровной на поле боя. Это на балах ты блистала, как подобает принцессе, но стоило тебе обратиться, как все кокетство и бесшабашность улетучивались в один миг. И только ты могла вить из меня веревки, Венера.
— Да… — эхом отозвалась Минако, погрузившись в свой внутренний мир. Рассказ белого кота пробудил в ней какие-то смутные воспоминания. Отчасти они основывались на обрывках сновидений, отчасти — на неясных образах, что запечатлелись еще в памяти Минории. — И только один человек не обращал на меня внимания. Самый важный человек.
— Это кто? — удивился Артемис. — Я помню, по крайней мере, двоих, не считая себя, что были готовы на все, лишь бы ты дала им шанс.
— Так ты не в курсе? — легкая догадка осветила лицо Айно. — Это хорошо. Меньше знаешь — крепче спишь.
Не успел кот открыть рот, чтобы уже в свою очередь завалить Минако вопросами, как у дверей спальни раздались легкие шаги, и Мамору, заглянув в комнату, поинтересовался:
— С кем это ты разговариваешь?
Девушка ойкнула и брякнула первое, что пришло в голову — правду.
— С котом.
— Вот как? — парень изогнул бровь в немом удивлении. — Всегда приятно пообщаться с интересным собеседником. Тем более, мне показалось, что он вроде как отвечал.
— Артемис? Отвечал? — Минако состроила невинное личико и хихикнула, бросив взгляд на притворившегося спящим котика. — Мамору, ты в своем репертуаре… Кстати, ты что, уже вернулся? — завернувшись в покрывало наподобие тоги, девушка встала с кровати, чтобы подойти и поцеловать любимого.
— Да, я ненадолго выходил… Кстати, ты свободна сегодня вечером?
— Конечно. А что? — кокетливо промурлыкала Айно, проводя пальчиком по груди Чибы.
— Вчера я не успел сказать. Помнишь, в начале вечера я подходил к своим университетским знакомым?
— Ну и?
— Одним из этих мужчин был Кичиро Номура — известный в Токио банкир. И мой куратор представил меня как перспективного молодого человека с недюжинными способностями в сфере экономики.
— Звучит здорово, — отметила девушка, улыбаясь.
— Не менее здорово было то, что Номура пригласил меня на корпоративную вечеринку, посвященную открытию очередного банковского филиала. Полагаю, туда надо прийти со спутницей. Вот я и подумал… — парень, глядя в глаза Айно, наматывал на палец густую прядь волос цвета чистого золота, улыбаясь так, как умел улыбаться только он.